Искусство обмана
Шрифт:
– Нет, перестрелка не в моей компетенции, мисс Фэйрчайлд. Только Рембрандт. – Допив остатки скотча, Мак встал. – Я должен забрать его, мистер Фэйрчайлд.
Изображая учтивость, Филипп широко развел руками:
– Прекрасно вас понимаю.
– Ценю ваше сотрудничество. – Если это можно так назвать. Со слабой улыбкой он повернулся к Адаму: – Не волнуйся, я не забыл твои условия. Если все так, как он сказал, я должен оградить их от всего, как мы тогда и договорились. Твоя работа здесь окончена, ты выполнил ее хорошо. Жаль, что больше не хочешь работать на меня. Ты вернул Рембрандта, Адам. Теперь я должен распутать узлы бюрократизма.
– Работа? – похолодев, произнесла Кирби. Адам все еще держал ее за руку. Медленно потянув ее, Кирби почувствовала, как она цепенеет, и повторила: – Работа? – Прижала ладонь к животу, словно желая отразить удар.
Только не сейчас, расстроенно подумал Адам, пытаясь подобрать слова, которые собирался произнести несколькими часами позднее.
– Кирби…
Со всей силой, заключенной в ней, и горечью, которую испытывала, Кирби ударила его по лицу.
– Негодяй. – И унеслась прочь.
– Черт тебя дери, Мак. – Адам помчался за ней.
Глава 12
Адам поймал Кирби до того, как она собиралась хлопнуть дверью спальни. Не давая ее закрыть, он ворвался внутрь. Мгновение они просто смотрели друг на друга.
– Кирби, дай мне объяснить.
– Нет. – Боль в глазах уступила место ледяному гневу. – Просто убирайся, Адам. Из моего дома и из моей жизни.
– Не могу. – Он коснулся ее плеч, но ее взгляд был таким холодным, таким жестким, что он тут же бессильно бросил руки. Слишком поздно объяснять так, как он планировал. Слишком поздно, чтобы предотвратить боль. Теперь он должен найти другой способ. – Кирби, я знаю, о чем ты думаешь. Я хочу…
– Да ну? – Она с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на крик. Голос ее звучал равнодушно и спокойно. – Я все равно скажу тебе, и мы проясним ситуацию. – Она смотрела ему в глаза, потому что боялась повернуться спиной к боли и к предательству. – Я думаю, что никогда и никого не ненавидела так, как ненавижу сейчас тебя. Я думаю, Стюарт и Мелани могли поучиться у тебя использовать людей в своих целях. Какой же я была наивной и глупой, считая, что в тебе есть нечто особенное, постоянное и честное. Занималась с тобой любовью и не поняла этого. Хотя, с другой стороны, и в Мелани я этого не разглядела. Я любила ее и доверяла ей. – Слезы лились из ее глаз, но она не обращала на них внимания. – Я тебя любила и тебе доверяла.
– Кирби…
– Не трогай меня. – Она отпрянула, но не это движение заставило Адама подчиниться, а дрожь в ее голосе. Ей хотелось рыдать, но она рассмеялась, звук был острым как нож. – Я всегда преклонялась перед хорошими лжецами, Адам, но ты превзошел всех. Каждый раз, прикасаясь ко мне, ты лгал. Ты продал сам себя в этой постели. – Она показала на кровать, готовая закричать, броситься на нее и рыдать, пока не почувствует себя опустошённой. Она стояла, выпрямившись как стрела. – Ты лежал рядом и говорил то, что я хотела услышать. Ты получил бонусы, Адам? Вряд ли это входило в твои обязанности.
– Прекрати. Ты знаешь, я не лгал. То, что происходило между нами, не имело никакого отношения к остальному.
– Имело, и самое прямое отношение.
– Нет. – Он мог выдержать все, что бы она на него ни свалила, но только не это. Она изменила его жизнь одним взглядом и должна знать. – Я не имел права касаться тебя, но не устоял. Я хотел тебя. Нуждался в тебе. Поверь мне.
– Я скажу тебе, во что я верю, – тихо произнесла она. Каждое его слово становилось очередным шрамом на сердце. Больше ее никто не посмеет использовать. – Ты пришел сюда за Рембрандтом и был готов сделать ради него все что угодно. Я и отец всего лишь средство. Ни больше ни меньше.
Он должен был выслушать это, позволить ей высказаться. Он положит конец лжи между ними.
– Я пришел за Рембрандтом. Когда я входил в эту дверь, у меня была только одна цель – найти его. Но тогда я еще не знал тебя, не был в тебя влюблен.
– Ты уже дошел до той части, где скажешь, что все изменилось? – гневно спросила она, приходя в ярость. – Не хватает только звуков скрипки. – Она ослабела. Отвернувшись, прислонилась к столбику кровати. – Старайся лучше, Адам.
Она могла быть жестокой. Он вспомнил предупреждение ее отца, но хотел верить, что все еще может защищаться.
– Я не могу сделать ничего, кроме как рассказать правду.
– Правду? Ты ни черта не знаешь о правде! – Она повернулась, влажные глаза ярко сверкали. – Я стояла в этой самой комнате и рассказывала тебе все – все! – о своем отце. Я доверила тебе его благополучие, самое важное в моей жизни! Где тогда была твоя правда?
– Я был связан соглашением. Думаешь, мне легко было сидеть здесь и слушать все это, зная, что я не могу дать тебе ничего взамен?
– Да. Да, думаю, для тебя это всего лишь рабочая рутина. Если бы ты сказал мне об этом той ночью, или на следующий день, или на следующий, я, может быть, поверила тебе и простила.
Время. Разве она не говорила ему, насколько важно время. Теперь она ускользала от него, а он ничего не мог ей предложить, кроме извинений.
– Я собирался рассказать тебе все с самого начала. Завтра.
– Завтра? – Она медленно кивнула. – Завтра очень удобны. Жаль только, что они так редко наступают.
Тепло, которое тянуло его к ней, померкло. Он уже видел этот взгляд, когда Стюарт загнал ее в угол, и она не могла сбежать. Стюарт использовал физическую силу, но эмоциональное давление еще хуже.
– Прости меня, Кирби. Если бы я рискнул и рассказал тебе правду этим утром, все бы сложилось по-другому для всех нас.
– Я не хочу твоих извинений! – Слезы вновь хлынули из ее глаз. Она бы пожертвовала всем, теперь ее гордость уничтожена. – Я думала, что нашла мужчину, с которым могу разделить свою жизнь. Я влюбилась в тебя в одно мгновение. Никаких вопросов, никаких сомнений. Я верила всему, что ты сказал мне. Я отдала тебе все, что у меня было. Никто никогда не заглядывал так глубоко в мою душу, как ты. Я доверила тебе всю себя, и ты использовал меня. – Отвернувшись, она прислонилась лицом к столбику кровати.