Искусство острова Пасхи
Шрифт:
В культовом центре Оронго с его каменными постройками Томсон зарисовал несколько старинных рельефов и росписей, которые впоследствии исчезли (рис. 16). Комментируя две из своих иллюстраций (здесь — рис. 16 а и b), оп пишет (там же, с. 481–482): «Самые важные скалы с рельефами находятся в непосредственной близости от каменных домов Оронго. Максимально возможное время было уделено изучению и зарисовке этих своеобразных памятников старины… Некоторые рельефы явно старше и каменных домов, и статуй, и других древностей острова, за исключением разрушенного селения на скалах западнее горы Котатаке. Среди этих рельефов часто видим рыб и черепах, однако преобладает мифическое существо, полузверь-получеловек с выгнутой спиной
Следующая запись Томсона (там же, с. 451) заслуживает особого внимания: «Естественные пещеры многочисленны как вдоль побережья, так и внутри острова. Некоторые из них несомненно древние; явные признаки свидетельствуют, что они служили первым обитателям острова как жилища и кладбища. Рассказывают, что мелкие статуи, дощечки с письменами и другие интересные предметы были спрятаны в таких пещерах и затем утрачены из-за оползней».
Отряд Томсона первым попытался исследовать пасхальские пещеры; вот что оп сообщает (там же, с. 486–491): «На скале вблизи мыса Ахуакапу была осмотрена большая интересная пещера. Многие расщелины и закоулки были замурованы и содержали человеческие останки… Среди выступов обнаженных пород поблизости случайно была обнаружена пещера с таким узким входом, что стоило великого труда проникнуть внутрь. Зато дальше она разветвлялась, соединяясь с просторными залами, где могли бы удобно разместиться тысячи людей. Явные признаки говорили о том, что в прошлом эта пещера служила жилищем…».
«Пещеры острова Пасхи многочисленны и чрезвычайно интересны. Их можно разделить на два рода — те, которые выточены волнами, и те, которые образованы прохождением газов через расплавленную лаву и другими вулканическими процессами. Абразия постоянно идет вдоль всего побережья, и неустанная работа океана точит более податливые камни. Некоторые пещеры, выточенные волнами, довольно велики, но к ним обычно трудно подобраться, и они интересны только для геологов. Пустоты, вызванные вулканической активностью, можно найти по всему острову; некоторые из них, извиваясь под землей, открываются на обрывах над морем. В них обычно довольно сухо; выпадающие на поверхности дожди иногда просачиваются через трещины или стыки в горной породе, однако сумрачные ходы и залы не поражают великолепием, так как в них совсем нет сталактитов и известковых отложений. Вы не увидите сверкающих причудливых сталагмитов, которые дразнят воображение, побуждая его рисовать себе сказочные сцены. Слабый свет от наших свечой терялся в угрюмом мраке, отчего расщелины казались больше и мрачнее. Тщательное исследование подтвердило, что все осмотренные нами пещеры служили жилищами древним островитянам…»
«Ко многим пещерам лезть было и трудно и опасно, причем в них не оказалось ничего интересного, другие же, которым предания приписывали важное значение, были совсем недоступны снизу, а веревок и других приспособлений, чтобы спуститься к ним сверху, у нас не было. Несомненно, в этом районе (мыс Тама) есть пещеры с узкими входами, которые накрыты камнями и намеренно замаскированы. Случайно мы обнаружили одну такую пещеру. В ней находилась небольшая скульптура высотой около 3 футов, высеченная из твердого серого камня. Этот великолепный образчик удалось без труда доставить к причалу в Тонгарики».
Конечная судьба этой скульптуры из подземного тайника неизвестна, так как Томсон не включил ее в свой каталог этнографических образцов, не было ее и в пасхальской коллекции, которую он передал в Национальный музей США — Смитсонов институт. Томсону приписывают также находку чрезвычайно интересной пасхальской каменной головы с инкрустированными обсидиановыми глазами; образец этот тоже утерян, но есть старая фотография (клише Смитсонова института № 33810), воспроизведенная в этом томе (фото 156 i). На оригинальной фотографии эта каменная голова показана вместе с другими предметами пасхальской коллекции, в которых можно опознать изделия, привезенные Томсоном.
Наконец, у Томсона (там же, с. 465) есть любопытное замечание, объясняющее отношение местных жителей к кражам: «Туземцы не считают воровство чем-то предосудительным. У них был бог воровства, и успешные кражи приписывались его покровительству, а неудачи объясняли тем, что кража не была одобрена божеством».
Коммерсиализация искусства под влиянием Салмона
Огромный интерес, проявленный к этнографическим образцам немецкой экспедицией под руководством Гейзелера, а затем и американцами во главе с Томсоном, подсказал Салмону, единственному на острове иностранному поселенцу, мысль наладить постоянное производство изделий народного творчества. Сопровождая участников обеих экспедиций как переводчик и гид, он видел их стремление приобрести дощечки с письменами, скульптуры, головные уборы из перьев и другие изделия, но видел также, что наличные ресурсы постепенно иссякают. Частью для личной выгоды, частью чтобы помочь нищим пасхальцам, Салмон надоумил их пополнять запас вещей, которые пользовались наибольшим спросом среди коллекционеров: моаи кавакава, моаи па’а-па’а, дощечки ронго-ронго, изделия из перьев и шлифованные рыболовные крючки из камня.
Вот почему в коллекциях, приобретенных на Пасхе после визита Томсона, особенно же после того, как с 1888 года начались регулярные визиты с материка, могут быть коммерческие имитации. Предметы, вывезенные с острова раньше этого времени, можно заведомо считать подлинными. К сожалению, большинство ранних коллекций пасхальских предметов десятки лет находились в частных руках прежде чем попали в тот или иной музей, и в каталоги они внесены часто без указания первоначального источника. Кук и другие путешественники, побывавшие на Пасхе в домиссионерскую пору, но описали подробно в своих журналах приобретенные образцы, ограничившись цитированными выше скудными заметками, которые позволили опознать деревянную руку на фото 94. Вероятно, часть их пасхальских коллекций утрачена для науки, а часть, хотя и включена в этот том, но описана и иллюстрирована без указания первоначального источника. Стимулированный епископом Жоссаном интерес к пасхальским резным поделкам совпал с более глубоким подходом к первобытному искусству и с осознанием необходимости надлежащей каталогизации музейных коллекций. Введение систематических каталогов позволило теперь составить следующий перечень пасхальских скульптур нестандартного типа, поступивших в публичные коллекции до 1886 года, а также других, о которых точно известно, что они вывезены с острова Пасхи до этого года:
Фото 16–23, 25–26 b, 27 b, 31 с, 35 b, с, 37–41, 45–46 b, 46 d—48 а, 51 а-52 b, 52 d-55 а, 56, 57 a — d, 58 b, с, 59 b, с, 61 b, 63 а, b, 65, 66, 71, 77 а, 80 а, 81 b, 80, 87, 89 b, 90, 92–95 а, 95 с — 97 а, 98 а, 100, 102 а, 103–106, 108–113, 114 с, d, 115, 118 а, 121, 123 b, 125 а, b, 126 b, с, 127 а, с, е, 128, 129 а, b, 135 b, с, 142, 144 b, 148–151, 152 b, 155 b, 156 е, i, 157 a, d, 162–164 а, 168, 169, 170 b, 171 а, 172, 173, 175 d, о, 176 b, 181, 183 с.
Прямое влияние Салмона на местный художественный промысел длилось недолго. Всего через два года после визита Томсона он отправился на Таити, захватив с собой свою коллекцию коммерческих изделий.
Искусство в период чилийской аннексии
1888 год стал поворотным пунктом в современной истории острова Пасхи. За три месяца до того, как Салмон навсегда покинул остров, чилийский капитан Поликарпо Торо, который еще кадетом под начальством Ганы побывал на Пасхе в 1870 году, снова явился сюда и официально объявил остров владением Чили. Его экспедиция доставила на материк множество свежих резных поделок. Попытка Торо основать на Пасхе колонию в составе трех чилийских семей не удалась. Предприятие Брандера и Салмона перешло в руки английской компании Уильямсон и Бальфур, и она послала на остров своего овцевода. Компания арендовала у чилийского правительства почти весь остров, только участок вокруг деревни Хангароа был оставлен пасхальцам для их угодий. Чтобы овец не разворовали, была сооружена ограда, однако с наступлением темноты островитяне рыскали по всему острову. Они ухитрялись красть в год по нескольку тысяч овец и прятали добычу в подземных тайниках.