Искусство расследования преступленийПособие для органов расследования
Шрифт:
— В одной из заметок я указывал, — говорит Шишканов, — как сын кулака Самсонова, будучи заведующим лавкой Центроспирта, пьянствовал и деньги с отцом пускал в оборот. Сын Самсонова из-за этой заметки был снят с работы. В другой заметке я изобличил Самсонова, как самогонщика, и Самсонова привлекли к суду.
Тут-то и начинается «обыкновенная история», история развертывания кулацкого контрнаступления против общественника, осмелившегося выступить с разоблачениями кулацких проделок.
Если «история» эта не завершилась трагической развязкой, то причиною тому в значительной мере явилась случайность — с одной стороны, и более или менее
Разве не случайность то, что брошенный злоумышленной рукой 5 мая 1928 г. около 12 часов ночи в окно камень в 8 фунтов весом пролетел чуть-чуть мимо Шишканова, не задев его, не размозжив ему голову? Камень был брошен с такой силой, что крестовина рамы разлетелась вдребезги. Не могло быть никакого сомнения в том, кто был той мишенью, в которую целились, бросая камень. Ею был никто иной, как Шишканов, который как раз в это время возвратился со спектакля домой и сидел у стола против окна. Не отклонись камень чуть-чуть в сторону, попади в предназначенную мишень, мы безусловно имели бы еще один эпизод кулацкого «мокрого» дела.
Когда расследование энергично занялось этим делом, оказалось, что это не единичный случай, что ему предшествовали другие и что все они составляли как бы единую и направленную в одну сторону цепь действий одного и того же лица. И все эти действия находят себе объяснение в указанных взаимоотношениях общественника Шишканова с главарем лжетоварищества Самсоновым.
31 июня 1927 г. при встрече с Самсоновым-Петровым Шишканов еще раз напомнил ему о необходимости заключить договор с батрачкой, от чего Петров, несмотря на неоднократные предложения, упорно уклонялся. Через некоторое время, в этот же день, Самсонов, наконец, явился к Шишканову для заключения договора. Когда сели за стол, и Шишканов стал писать договор, Самсонов-Петров, находясь слегка в пьяном состоянии, скрежеща зубами, схватил Шишканова за уши, предательски поцеловал его и так ударил по уху, что Шишканов уронил перо и некоторое время чувствовал себя как бы в состоянии столбняка.
— Я тебе покажу, как писать о нас в газете, — сказал Самсонов.
Какую форму приняли бы дальнейшие выступления кулака трудно сказать, так как ему помешали находившиеся в это время в доме свидетели Баусов и Лыченков, которые вывели из дома Самсонова и тем оградили Шишканова от дальнейших насилий.
Спустя несколько дней последовал новый эпизод с угрозами по адресу того же Шишканова в здании сельсовета, куда был вызван милиционером Самсонов-Петров. Явившись в сельсовет и увидя там Шишканова, Самсонов-Петров злобно набросился на него с циничной руганью и угрозой.
Метанию камнем через окно суждено было стать неудачным завершением предшествовавшей цепи преследований. Неудачным в двояком отношении: точность удара не была высчитана в совершенстве, а совокупность всех указанных инцидентов, выявленных расследованием, была оценена судом, как достаточное основание для обвинения и осуждения Самсонова-Петрова.
12 января 1929 г. выездной сессией Бузулукского окружного суда Самсонов осужден был на четыре года лишения свободы с конфискацией имущества на сумму 500 рублей.
Кроме указанных выше, положительной стороной расследования по данному делу является и полное выявление улик, которые в такого рода делах, как уже сказано, нелегко бывает собрать ввиду энергичного противодействия заинтересованных в безнаказанности кулаков и подкулачников.
Чрезвычайно характерный в этом отношении штрих вносит в данный процесс нередкая в уголовных делах метаморфоза с показаниями свидетелей.
Баусов был очевидцем «инцидента», разыгравшегося в доме Шишканова 31 июля 1927 г. Будучи обстоятельно допрошен на предварительном следствии, он дал целиком изобличающие Самсонова-Петрова и полностью совпадающие с обстоятельствами дела показания.
Другой свидетель Лыченков на дознании тогда же подтвердил все это, добавив, что, уходя из дому, Самсонов грозил Шишканову: «я с тобою все равно расправлюсь, покажу, как пишут в газеты».
Оба свидетеля подтвердили также факты других неоднократных угроз по адресу Шишканова со стороны Самсонова, которого характеризовали так: — Мстить Самсонов способен вплоть до убийства!
Между тем на судебном следствии свидетели от этих своих показаний отказались. И только четкое фиксирование следователем деталей показаний этих свидетелей дало объективное основание суду расценить измененные и внутренне глубоко противоречивые показания их на суде, как неправильные, и как результат влияний со стороны.
В полном соответствии с теорией доказательственного права в основу оценки здесь была положена совокупность доказательственных улик. В данном случае, между прочим, улики принадлежали к числу т. н. «гармонических» улик. Каждая из них сама по себе, быть может, не имела решающего значения, но совокупность их дала ту степень достоверности, какая обычно достаточна для судебного вывода. По многим делам о преследованиях рабселькоров приходится строить выводы именно на такого рода системе улик. Правда, могут быть отдельные редкие исключения, когда материальная истина в действительности не там, где она находится, если об этом судить, следуя стройной цепи гармонических улик. Но в данном случае предполагать такое исключение никаких решительно оснований не имеется. В данном случае более правильно будет отметить другое.
Выше указывалось, что вмешательство судебно-следственных органов для защиты общественника здесь было лишь приближенно, не вполне своевременное. Безусловно, вмешательство это могло и должно было иметь место уже после первых угроз, не говоря уже об инциденте с ударом по уху. Пострадало бы лишь количество звеньев в «совокупности» улик. Но выиграли бы реальность защиты и ее профилактическое значение. Между тем (и это весьма характерно) дело о нанесении побоев Шишканову Самсоновым было прекращено нарсудом, положившимся на формальное и недопустимо поверхностное расследование, спешно производившееся в 1927 г. по поводу этого инцидента. Лишь по протесту прокурора постановление суда о прекращении дела было отменено, и материал был приобщен к настоящему делу.
Попутно отметим и один характерный недочет в деле со стороны производившего расследование.
Агент угрозыска в постановлении своем от 3 сентября 1928 г. о заключении Самсонова под стражу квалифицировал обвинение по 18 и 136 ст. УК, хотя в данном случае были все данные для предъявления обвинения по 588 ст. УК.
Иначе говоря, налицо имелась явная недооценка контрреволюционной сущности подобных покушений. Ошибка эта была вскоре однако исправлена расследованием. Во всяком случае, ошибки эти свидетельствуют о недостаточной политической гибкости и чуткости в практике этого рода дел.