Искусство ручного ткачества

Цветкова Наталья Витальевна

Изображение рогатого божества плодородия в женском облике можно встретить в изобразительном искусстве Древнего Востока и Египта. Это было связано с развитием аграрного культа быка и коровы [135] . Б.А. Рыбаковым исследован обычай почитания дикого быка — тура в Древней Руси, а затем и культовая роль домашнего быка у русских [136] . Значение коровы как символа плодородия прослеживается и в белорусском фольклоре. Так, например, интересным представляется обычай белорусов выпекать на свадьбу «рогатый коровай» [137] .

135

Там же.

136

Рыбаков Б.А. Древние элементы в русском народном творчестве // Советская этнография. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948. № 1. С. 96–100.

137

Маслова Г.С. Указ. соч. С. 160.

Центральный

женский образ часто дополнялся по бокам изображениями коней или оленей (лосей). Исследуя народные обряды, Б.А. Рыбаков находил их воплощение в текстильных орнаментах. В частности, им была описана вышивка с изображением коней со знаками плодородия [138] . Ученый указывал на «контаминацию образов» лося и оленя с образом коня и отмечал, что «музейные коллекции хранят значительное количество тканей и вышивок с оленями или лосями из разных мест (бывш. губернии Новгородская, Вологодская, Олонецкая, Тверская, Петербургская, Архангельская, Калужская, Полтавская). В их географическом распределении ощущается тяготение к Северу с его финно-угорским субстратом, хотя встречаются они и в чисто русских областях» [139] .

138

Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. С. 347.

139

Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. С. 48.

Г.С. Маслова, замечательный исследователь текстильного орнамента, говорила о многократном упоминании оленя и лося в фольклоре: сказочный олень (лось) Хииси (карело-финский эпос «Калевала»), олень «золотые рога» (легенда о нем была распространена в северной части Восточной Европы у русских, коми-зырян, пермяков), связь образа оленя с образом солнца (саамы, некоторые народы Сибири) [140] . Древность образа оленя (лося) в орнаментальном искусстве подтверждена археологическими находками. В частности, в пещере «Три Брата» находится изображение «колдуна» с оленьими рогами [141] . Изображение лося в окружении водоплавающих птиц присутствует на глиняном сосуде бронзового века из Сибири [142] . Недалеко от Нижнего Тагила были найдены жертвенные сосуды в виде лося, а также роговые пластины с изображением лосиной головы [143] .

140

Маслова Г.С. Народный орнамент Верхневолжских карел. С.94.

141

Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 72.

142

Оборин В.А., Чагин Г.Н. Искусство Прикамья. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. Пермь: Пермское книжное издательство, 1988. С. 21.

143

Там же. С. 31.

Интересно, что в текстильных узорах происходила постепенная замена образа оленя, образом коня. Б. А. Рыбаков, анализируя текстильные орнаменты, приводил примеры, где изображались кони с рогами на спинах, «отдельные пары рогов в сочетании с женской фигурой», часто использовался мотив «елочка», напоминавший оленьи рога и т. д. Ученый говорил об «отмирании культа оленей, повсеместного прекращения где-то в середине XIX языческих жертвоприношений, когда в православный церковный праздник в жертву приносились олени» [144] . Один из таких обрядов был описан Г.С. Масловой: «на Ладожском озере (в дер. Манчин-Сари)… существовал обычай жертвоприношения оленя или лося в первое воскресенье после Ильина дня у часовни Ильи, где устраивалась общественная варка и поедание мяса. В конце XIX в. этот обряд совершался с заменой оленя или лося быком… Для районов Верхней Волги характерно было почтительное отношение населения к лосю, которого называли и называют здесь «лесной коровой» [145] .

144

Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 49–50.

145

Маслова Г.С. Народный орнамент Верхневолжских карел, соч. С.94.

Что касается коня, следует отметить, что древность этого образ также не вызывает сомнений. Изображения коней можно видеть, например, в наскальных росписях пещеры Монтеспан [146] и Каповой пещеры [147] . Несомненно, этот орнамент первоначально был связан с охотничьей магией. В дальнейшем отмечалась связь мотива с аграрным культом, появились изображения коней, имевших солярную символику — кружки и ромбы [148] . В частности, Б.А. Рыбаковым упоминалось вышитое полотенце с изображением рожающей женщины, коня, птицы и знака плодородия. Возможно, такое полотенце могло использоваться в обрядах, связанных с рождением ребенка [149] . Интересна связь образа коня с образом птицы, так, С.В. Жарниковой описывались многочисленные примеры текстильных орнаментов с изображением птиц-коней [150] . Образ птицы также был тесно связан с солярной символикой.

146

Рыбаков. Указ. соч. С. 71.

147

Оборин

В.А., Чагин Г.Н. Искусство Прикамья. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. С. 36.

148

Там же; Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 47

149

Рыбаков Б.А. Указ. соч. С. 324.

150

Жарникова С.В. Золотая нить. С. 91–92.

При изучении семантики орнаментальных сюжетов, нашедших отражение в текстиле, необходимо обратиться к древним обрядам, сохранившимся на территории Восточной Европы до конца XIX — начала XX вв. Так, например, в весеннелетних обрядах, бытовавших на данной территории, отмечается важная роль дерева и воды. Участники обрядов бросали в воду ветки, венки, украшенное ветками чучело. Связь с солнцем, огнем была выражена в обрядах сжигания колеса, разжигания костра и т. д [151] .

151

Маслова Г.С. Орнамент русской народной вышивки как историкоэтнографический источник. С. 157.

Б.А. Рыбаков отмечал, что одним из важнейших летних праздников были русалии, и они «являются общеславянским (а может быть, и общеиндоевропейским) аграрным праздником, связанным с плодородием полей, молениями о дожде и рождении новых колосьев» [152] . Опираясь на народную поэзию, исследователь говорил о близости таких праздников как семик, Троица и Купала [153] . Семик (четверг седьмой недели после Пасхи) отождествлялся с «Ярилиным днем» [154] .

152

Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. С.681.

153

Там же.

154

Там же. С. 676.

Как уже отмечалось, центральным персонажем текстильных орнаментов часто становилась женская фигура. Предположительно, таким образом, изображалось божество, «в котором воплощались представления о земле рождающей и о женщине, продолжающей род» [155] . Б.А. Рыбаков говорил, что «часто между ступнями средней женской фигуры показан тот или иной вариант знака плодородия» [156] .

В этой связи интересно вспомнить, что женский образ часто использовался в орнаментах подолов женских рубах-сенокосиц. С.В. Жарникова объясняла это тем, что «орнаментика рубах-сенокосиц была теснейшим образом связана с магией плодородия. Считалось, что чем богаче украшена рубаха, тем выше репродуктивная сила одетой в нее женщины и ее способность увеличивать плодородие всего окружающего. Можно предположить, что, украшая подол рубахи изображениями ромба с крючками, женщина рассчитывала, прикасаясь подолом к земле и травам, передать им силу плодородия, таящуюся в закодированных орнаментах…» [157] .

155

Кочешков Н.В. Народное искусство монголов. М.: Наука, 1973. С. 51.

156

Рыбаков Б.А. Язычество древних славян С. 345.

157

Жарникова С.В. О попытке интерпретации значения некоторых образцов русской народной вышивки архаического типа. С. 91.

Отражение этой идеи отмечалось Б.А. Рыбаковым в народных песнях, связанных с семицким праздником:

Где девки шли, Сарафанами трясли — Там рожь густа, Умолотиста… [158]

Важную роль в создании текстильных орнаментов играл цвет. По мнению О.В. Лысенко и С.В. Комаровой, «цветовой код, являлся одним из важнейших элементов, при помощи которого создавалась модель мира. Цвет имел постоянные символические характеристики. Изучая текстильные изделия конца XIX — начала XX вв. следует обратить внимание на многоцветность их орнаментов и, в особенности, на тот факт, что красный цвет в орнаментах этого периода встречается наиболее часто» [159] .

158

Рыбаков Б. А. Указ. соч. С. 347.

159

Лысенко О.В., Комарова С.В. Ткань. Ритуал. Человек. С.7.

Рассматривая тканые узоры, можно сделать вывод, что красный цвет являлся в них доминантным. Семантика красной нити у народов Восточной Европы представлена в ритуалах, связанных с жизненным циклом. Так, например, красными нитками перевязывали и новорожденного, и покойника, а затем использовали эти нитки как обереги [160] . По народным представлениям «красный пояс, подаренный женой мужу, охранял его от лихого ока, наговора чужих жен» [161] . Широкое использование красного цвета в тканях XIX в., несомненно, было связано именно с его ритуальными функциями.

160

Там же. С. 12.

161

Матейко К.И. Укра1нски народний одяг. Кшв: Наукова думка, 1977. С.122.