Искусство жить на сцене
Шрифт:
Вот это «живется» и есть актерская творческая фантазия.
Надо приучить учеников (так же, как и самых опытных актеров) не вмешиваться в свои проявления. Этим они могут развивать и культивировать присущую им, актерам, фантазию, фантазию, толкающую на действие, фантазию, создающую жизнь на сцене.
— А теперь переменитесь текстом. Вы что скажете ей?
— Я скажу: «Мне нужно с вами очень серьезно поговорить».
— А вы ему?
— «Я давно этого жду».
— Начинайте. Не торопитесь.
Он
— Помните, в самом начале,— окажешь ему,— вы посмотрели на нее и улыбнулись? Она понравилась вам, что ли?
Он конфузится.
— Разве улыбнулся? Не помню. Впрочем, кажется, улыбнулся...
— А вам не хотелось положить свою руку на спинку ее стула?..
— Нет.
— Ну как же? А ведь рука уже сама пошла. Вы только ее удержали — не пустили. Вот так (покажешь ему). Вспомните-ка.
— Да, верно, теперь вспоминаю.
— Ну вот, видите — началась жизнь, интересная жизнь, а вы взяли да и пресекли ее. А взамен заставили себя жить чем-то, что вам было совершенно в этот момент не интересно. Так оно неинтересно и для нас получилось. Не правда получилась, а правдоподобие. А ну-ка рискните: дайте себе свободу. Не смущайтесь. Ведь это только упражнение. Этюд. Нащупывание техники «свободной жизни на сцене». Ну! рискните! Что будет, то и будет!
Молодой человек с полной решимостью приступил к делу и вдруг остановился в недоумении.
— В чем дело?
— Да вот мне встать хочется... мне показалось, что там за дверью кто-то есть, а мне надо спросить ее по секрету...
— Так почему же не встали, не пошли и не посмотрели? Захотелось, значит, делай, не мешай себе! Еще раз! Только не старайтесь повторить то, что было. Вероятно, будет по-другому, по-новому, не мешайте себе жить.
Так, шаг за шагом выводишь человека на путь непроизвольности. Следишь за каждым его дыханием, за каждым малейшим движением, за дрогнувшей бровью, за изменчивой жизнью глаз. Только почувствуешь: сейчас затормозит, не пустит,— тут же его как легким толчком в спину: «Пускай! Смело пускай!» — он и рискнет, осмелится.
Осмелится раз, осмелится два,— через неделю, смотришь, его и узнать нельзя: такая смелость, такая непринужденность, такая неожиданность фантазии... Он и сам удивляется: откуда у него что берется. Не подготавливается, не придумывает заранее, и вдруг окружающая обстановка преображается фантазией, ощущаются воображаемые факты, как уже существующие. Помимо его воли возникает реакция на все это — начинается жизнь.
Это и есть фантазия актера.
Когда же ученики сидят и выдумывают интересные этюды, когда актер изощряется, изобретает, как бы поинтереснее разрешить сцену,— это, может быть, неплохо, но ведь тут начинается фантазия режиссера-постановщика и кончается фантазия актера, фантазия, присущая актерской природе, а ее-то как раз и надо будоражить и развивать.
Глава III. ПЕРВЫЕ ШАГИ УЧЕНИКА «НА СЦЕНЕ»
Мы начали упражнения с того, что сели все в кружок, чтобы хорошо видеть друг друга.
Но вот на втором уроке кому-то из учеников непременно «захочется встать». Это заметишь, обратишь на это общее внимание и подчеркнешь: ведь вам не хочется сидеть, хочется встать — чего же вы сидите?
— Да, хочется встать. Но вы всех посадили, и я понял так, что встать нельзя.
— Нельзя? Нельзя только одного: мешать себе, не делать того, что хочется. Раз вас тянет встать, пойти, что-то сделать — как же вы смеете мешать себе?
И этим делаешь незаметный, нечувствительный переход на движение, затем — на этом же или на следующем уроке — такой же незаметный переход на мизансцену. Даешь какой-нибудь текст вроде следующего:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Хорошо. Только сначала посмотри, пожалуйста, нет ли кого за дверью, мне кажется, там кто-то стоит. (Идет, открывает дверь, смотрит, возвращается.)
— Там никого нет.
— Ну, говори...
На третьем, четвертом уроке делаешь шаг еще дальше: в одну часть комнаты ставишь два стула и столик, а в другую переводишь всех учеников и садишься среди них. Получается «зрительный зал» и «сцена». Вызываешь двоих и даешь какой-нибудь нетрудный текст, вроде:
Он и она. Сидят. Молчат.
Он. Ну, мне пора.
Она. Посидите еще.
Сидят.
Он. Нет, я все-таки пойду.
Она. Заходите как-нибудь еще.
Он. Благодарю вас. До свидания.
Она. До свидания.
Он уходит, она остается.
Кстати: уйти со сцены легко, а войти очень трудно. Поэтому со входом оттягиваешь возможно дольше.
Иногда переводить ученика «на сцену» волей-неволей приходится раньше времени. Это бывает, например, в том случае, когда вам попадается очень общительный, компанейский парень. Вы даете ему с партнером упражнение, а он не только партнера, а и всех остальных, сидящих рядом, «втягивает» в свой этюд — переглядывается с ними, переговаривается глазами, мимикой...
Скажешь ему: «Вы одни с партнером, кругом никого нет». На минуту оторвется от «публики», а там — опять за свое.
Что делать? Запретить глядеть на окружающих? Запретить чувствовать их? Это значит — спугнуть: то говорили, что все можно, что пусть оно делается само собой,— а теперь вдруг нельзя... Спутается, насторожится, сожмется.
Идешь в таком случае другим путем, указанным самим актером.
— Вам, по-видимому, мешает соседство товарищей. Это легко поправить: возьмите ваши стулья и перейдите с партнером вон в тот угол. А мы отодвинемся. Никто вас не будет отвлекать — станет легче.
Сказано — сделано. И, действительно, у этого общительного парня, как только он от нас отодвинулся, дело пошло на лад.
И таким образом легко совершился весьма серьезный переход «на сцену», на расстояние от товарищей, «на публику».