Ислам и политика: Сборник статей

Игнатенко Александр Александрович

Тем самым ислам, как это всегда было на протяжении его истории, оказывается внутренне разнообразным и динамичным. Он не исключает, а предполагает поиски истины и споры о ней. При этом сторонники разных взглядов остаются мусульманами, то есть людьми, принадлежащими к одной общине. Пожалуй, в этом один из секретов постоянного изменения ислама – религии вечной и изменяющейся. Возможно, именно это и имел в виду Пророк Мухаммад, когда сказал в одном из хадисов: «Расхождение в моей общине – [Божья]милость» (Ихтиляфум-мати рахма).

Из признания того факта, что все направления ислама в принципе равноправны, могут быть сделаны разные выводы. Вывод первый заключается в том, что истинны, имеют право на существование в качестве соответствующих Корану и Сунне любые формы ислама, любые интерпретации тех или иных положений и норм этой религии. Но при этом важно иметь в виду, что подобного рода нормы ислама являются результатом человеческой деятельности. И тот

же салафизм – это не прямой результат Божественного Откровения, не то, что дано Богом именно в такой и не в иной форме людям, а человеческая интерпретация (одна из возможных и имеющих право на существование интерпретаций) Богооткровенного Писания и Сунны Божьего Посланника. Естественно, в доброй ли вере или из иных соображений утверждается, что именно та или иная конкретная форма ислама и является исламом как таковым. Кстати сказать, в одном из вариантов хадиса о 73 сектах говорится, что спасется от адского пламени всего одна, но в дольней жизни, пока не настал Судный день, каждая из 73 утверждает, что она-то и есть та, которой уготовано спасение. («…И все они станут претендовать на то, что они-то и являются той одной, спасенной».)

Эта ситуация внутреннего плюрализма в исламе обусловлена неизбежным присутствием человеческого фактора в исламском нормотворчестве и нормоприменении.

Салафитская практика

Салафизм не существует только как некая система представлений. Он реализуется в деятельности соответствующих организаций. Салафитские группировки отличаются тем, что в их учении, которое они расценивают как единственно правильную трактовку ислама, присутствуют два непременных, системообразующих, органично присущих салафизму положения – о такфире и джихаде. Такфир – это обвинение в неверии (по-арабски куфр) всех тех, кто не согласен с салафитами. При этом важно подчеркнуть, что главным объектом такфира не являются немусульмане, ведь они с точки зрения ваххабитских салафитов и так кяфиры – неверные. Целью такфира являются мусульмане. Другими словами, салафиты провозглашают кяфирами всех мусульман (подчеркну это особо еще раз), которые не следуют той специфической интерпретации ислама, которую салафиты провозглашают единственно правильной. А в этом случае мусульмане, которых салафиты обвиняют в неверии – куфре, приобретают, по оценке самих сапафитов, статус вероотступников (по-арабски муртадд), то есть людей, которые были мусульманами, а потом отошли от ислама. В отношении же вероотступников в шариатских нормах предусмотрена исключительная мера – смертная казнь или убийство, которое становится похвальным делом для всякого мусульманина. (Правда, кровь вероотступника в шариатских терминах «разрешена» после выяснения действительного положения вещей и троекратного предложения покаяться и вернуться в лоно ислама, но салафиты об этом как-то забывают.) Такфир салафиты распространяют на представителей власти в исламских государствах, на правоохранительные органы и силовые структуры, которые это государство защищают и поддерживают, на тех мусульман, которые самим фактом отказа салафитам в поддержке ставят себя в один ряд с правителями-«вероотступниками»⁴³. Что касается немусульман как таковых, например иудеев и христиан, то их салафиты-ваххабиты, определенным образом интерпретируя Коран и Сунну, квалифицируют уж подавно как неверных (кяфиров)⁴⁴ – с вытекающими отсюда практическими последствиями.

Еще одно системообразующее положение в идеологии салафитских группировок – особо интерпретируемое понятие джихада. Салафитские группировки, во-первых, трактуют джихад в первую очередь как вооруженную борьбу, во-вторых, вменяют в обязанность каждому мусульманину (естественно, физически и умственно способному к этому) ведение джихада, в-третьих, объектом джихада определяются кяфиры. Но поскольку кяфирами – неверными – объявляются все, кто не согласен с салафитами, то этот джихад ведется в первую очередь против мусульман, в частности против тех, кто не согласен с салафитской трактовкой джихада⁴⁵.

В настоящее время существует всемирная сеть радикальных исламских организаций салафитского толка. Для того чтобы получить некоторое представление об этой сети, можно поработать в Интернете, начав движение с сайта SalafiNet⁴⁶ и переходя затем через кнопки links ко все новым идеологически родственным группам. В результате выяснится, что салафитских организаций в мире довольно много⁴⁷.

Правда, эти сайты достаточно академичны. Более популярную электронную хрестоматию салафитской мысли можно обнаружить на сайте Al Walaa’ wa’I Baraa’ (Azzam Brigades)⁴⁸,

где собраны, кажется, все салафитские электронные публикации по вопросам такфира и джихада.

Салафиты могут называть себя по-разному: «Джихад» и «Исламская группа» (Египет), «Вооруженная исламская группа» и «Салафитская группа за развитие джихада» (Алжир), «Сторонники шариата» (Великобритания), «Международный фронт борьбы против иудеев и крестоносцев», «Партия исламского освобождения» (Ат-Тахрир, или просто Тахрир) с филиалами в Британии, Сирии, Узбекистане, Таджикистане, Киргизии и так далее, Конгресс «Исламская нация» – «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана» – «Исламские правительственные силы» (боевики Шамиля Басаева и Хаттаба на территории Чечни) и тому подобное. Были тут и курьезы. Экстремистская организация, давшая знать о себе в Египте в 1987 году покушениями на бывшего министра внутренних дел Хасана Абу-Башу и ряд интеллигентов, назвала сама себя «Спасающиеся от адского пламени» – Ан-Наджун мин ан-нар (вспомним приведенный выше хадис Пророка). Иногда салафиты именовали себя очень просто и без затей – «Мусульмане» (как назвали себя члены египетской экстремистской организации, которая получила в СМИ название Ат-Такфир ва-ль-хиджра, «Обвинение в неверии – куфре и уход от мира»). Но дело конечно же не в названии, а в деятельности салафитских группировок, которая, что важно подчеркнуть, задана программными идеологическими установками, облеченными в религиозную (вероучительную и шариатскую) форму, и осуществляется в соответствии с ними.

Проблема квалификации

Однако проблема квалифицирующего названия рассмотренного течения в исламе (салафизма) существует. И она в некотором отношении высвечивает сущность салафизма. Сами салафиты называют себя либо салафитами (арабское салафийюн), либо единобожниками (му-ваххидун)⁴⁹, либо просто мусульманами (муслимун). И эти названия, вернее, самоназвания достаточно точны – в той мере, в какой они соответствуют верованиям и действиям салафитов в пределах, очерченных шариатскими нормами.

Революционеры, реформаторы, фундаменталисты, экстремисты, традиционалисты, радикалы и даже модернисты⁵⁰ – вот те наименования-характеристики, которые давались и продолжают даваться внешними наблюдателями (например, политиками или исследователями), налагающими на салафитское движение шаблоны, выработанные в иной, неисламской нормативной культуре. Они не в полной мере адекватны рассматриваемому и квалифицируемому объекту. И нет абсолютно ничего странного и неожиданного в том, что салафиты не узнают себя в таких характеристиках и чаще всего протестуют против того, чтобы их называли, скажем, фундаменталистами.

Но когда салафиты выходят из своего собственного нормативного поля, в котором джихад как обязательная для мусульманина насильственная, вооруженная борьба против неверных не расценивается как политический экстремизм или даже терроризм, они могут квалифицировать свою деятельность в терминах иной (неисламской, «западноориентированной») нормативной системы. Так, шейх Омар Абд-ар-Рахман, муфтий запрещенной египетской организации «Исламская группа», перебравшийся на жительство в США в 1990 году и осужденный на пожизненное тюремное заключение по делу о взрыве Всемирного торгового центра в Нью-Йорке 26 февраля 1993 года (6 человек убито, 12 ранено, убытки составили примерно 1 миллиард долларов), осуществленном мусульманами, американскими гражданами арабского происхождения, сделал следующее заявление. «Почему мы страшимся слова террорист? Если террористом является тот, кто защищает свое право, то мы террористы. И если террорист – это тот, кто ведет джихад на пути Аллаха, то мы террористы. Нам… предписано быть террористами, так как мы должны собрать все силы для того, чтобы терроризировать врагов Бога. Коран говорит: „…брошу страх“, поэтому мы не боимся, что нас нарекут террористами. Пусть они говорят, что хотят. Они могут сказать: он террорист, он прибегает к насилию. Пусть говорят. Нам предписано готовиться, как только можем, к тому, чтобы терроризировать врагов ислама»⁵¹.

Но дело не в признании или непризнании отдельным салафитом того, что он является или не является террористом (или экстремистом). Дело в том, что салафитские группировки, ведя джихад в соответствии с собственной интерпретацией шариатских норм, вступают в явный конфликт с правом отдельных государств и всего мирового сообщества (во всяком случае, «западноориентированного»), хотя сами салафиты могут считать, что они действуют в согласии с шариатскими нормами. После захвата индийского гражданского самолета А-300 с заложниками в конце декабря 1999 года дислоцированная в Лондоне группировка «Мухаджиры» (своего рода организационное инобытие международной «Партии исламского освобождения») выступила с заявлением о том, что «захват самолета компании Air-lndia является законным актом джихада в исламе»⁵². Одно и то же действие, рассмотренное в рамках разных нормативных систем, квалифицируется по-разному⁵³.