Исландские саги. Ирландский эпос
Шрифт:
Аудун принимает приглашение и остается у Свейна конунга. Но когда прошло некоторое время, он говорит копуигу:
— Уйти мне хочется, государь.
Конунг отвечает несколько холодно:
— Чего же ты хочешь, если не хочешь оставаться с нами?
Аудун говорит:
— Я хочу совершить паломничество в Рим.
— Если бы не такое хорошее дело ты задумал, — говорит конунг, — то мне было бы не по душе, что ты хочешь уйти от меня.
И вот конунг дал ему много серебра, и Аудун отправился в Рим с паломниками,
Аудун шел своим путем, пока не пришел на юг, в Рим. Побыв там, сколько ему захотелось, отправляется он обратно. Тут напала на него жестокая хворь. Отощал он страшно. Вышли тогда и все деньги, которые конунг дал ему в дорогу. Стал он побираться и просить на пропитание. Голова у него бритая и вид довольно жалкий.
Аудун попадает в Данию на пасху и прямо туда, где был тогда конунг. Он не смеет показаться на глаза конунгу. Стоит в церковном приделе и думает обратиться к конунгу, когда тот вечером пойдет в церковь. Но, увидев конунга и его разряженную дружину, он не посмел показаться ему на глаза. Конунг прошел пировать в палаты, а Аудун ел на улице, как то в обычае паломников, пока они еще не бросили посох и котомку.
Вечером, когда конунг пошел к вечерне, Аудун хотел к нему обратиться. Но решиться на этот раз было еще труднее, потому что вся дружина была пьяна. Когда они вошли в церковь, конунг заметил человека, у которого, как ему показалось, не хватает духу выступить вперед и обратиться к нему. Дружина прошла, а конунг, ступив в сторону, сказал:
— Кто хочет обратиться ко мне, пусть выступит вперед! Наверно, это вот тот человек.
Тогда Аудун выступил вперед и упал к ногам конунга. Тот едва узнал его. Но, поняв, кто он, конунг взял Аудуна за руку и приветствовал его.
— Очень ты изменился, — говорит он, — с тех пор как мы виделись.
И он ведет Аудуна за собой. А дружина рассмеялась, увидя Аудуна.
Конунг сказал:
— Нечего вам смеяться над ним, ибо он лучше позаботился о своей душе, чем вы.
Затем конунг велел приготовить ему баню, дал одежду, и Аудун остался у него.
Рассказывают, что однажды весной конунг предлагает Аудуну остаться у него надолго, обещает сделать стольником и оказать ему почести. Аудун говорит:
— Спасибо, государь, за честь, которую вы хотите мне оказать! Но мне хочется поехать в Исландию.
Конунг говорит:
— Странно ты решил.
— Не могу я, государь, — говорит Аудун, — жить здесь у вас в почете, когда моя мать ходит с сумой в Исландии. Ведь кончилось то, что я оставил ей на пропитание, уезжая из Исландии.
Конунг отвечает:
— Хорошо ты сказал и как подобает мужу. Видно, ты и вправду человек удачливый. Любая другая причина твоего отъезда мне бы не поправилась. Оставайся у меня до тех пор, пока корабли не будут снаряжены.
Аудун так и сделал.
Однажды весной Свейн конунг пошел на пристань. Люди уже снаряжали тогда свои корабли в разные страны: на Восток, в Страну Саксов, в Швецию или Норвегию. Конунг с Аудуном подошли к одному доброму кораблю, который снаряжали в плаванье.
Конунг спросил:
— По душе ли тебе, Аудун, этот корабль?
Аудун отвечает:
— Очень по душе, государь.
Конунг сказал:
— Этот корабль я отдам тебе в благодарность за белого медведя.
Аудун поблагодарил конунга за подарок, как умел. И когда спустя некоторое время корабль был снаряжен, Свейн конунг сказал Аудуну:
— Стало быть, ты хочешь уехать. Что же, я не стану тебя удерживать. Но я слышал, что в вашей стране приставать опасно: мало укрытых мест для кораблей. Вот разобьется твой корабль, погибнет все добро, и не будут знать, что ты побывал у Свейна конунга и подарил ему сокровище.
Тут дал конунг Аудуну кожаный чулок, полный серебра.
— Однако если ты сохранишь это серебро, то не останешься с пустыми руками, хоть и разобьется твой корабль. Но может статься, — говорит конунг, — что ты и его потеряешь. Мало тебе тогда будет проку оттого, что ты был у Свейна конунга и подарил ему сокровище.
Тут конунг снял с руки запястье, дал его Аудуну и сказал:
— Если тебе не будет удачи, и корабль твой разобьется, и потеряешь ты свое серебро, то все же не останешься с пустыми руками, когда выберешься на берег, ибо многие сберегают на себе золото при кораблекрушениях. А если ты сохранишь запястье, то будут знать, что ты был у Свейна конунга. И еще посоветую тебе: никому не дари это запястье, разве что понадобится отблагодарить какого-нибудь знатного человека за великое благодеяние. Ибо знатному подобает принять такой подарок. Счастливого тебе пути!
И вот Аудун выходит в море, приплывает в Норвегию и велит выгрузить свои товары, а теперь для этого пришлось больше потрудиться, чем раньше, когда он был в Норвегии. Затем он отправляется к Харальду конунгу — он хочет выполнить то, что обещал ему до отъезда в Данию, — и учтиво его приветствует. Харальд конунг милостиво принял приветствие.
— Садись, — говорит он, — и выпей с нами. Аудун так и делает.
Харальд конунг спросил:
— Как отблагодарил тебя Свейн конунг за медведя?
Аудун отвечает:
— Он принял от меня подарок, государь.
Конунг сказал:
— Так и я отблагодарил бы тебя. А как он еще отблагодарил тебя?
Аудун отвечает:
— Дал мне серебра на паломничество в Рим.
Тогда Харальд конунг говорит:
— Многим дает Свейн конунг серебро на паломничество в Рим или на что другое, хотя они и не подносят ему сокровищ. Что он еще дал тебе?
— Он предложил мне, — говорит Аудун, — стать у него стольником и принять великие почести.