Исландские саги. Ирландский эпос
Шрифт:
— У меня рука не подымается биться с тобою, — говорит Торстейн. — Я уеду с первым же кораблем, потому что мне известно твое благородство: ты ведь не оставишь без помощи моего отца, если я уеду.
— Теперь уже нечего отговариваться, — говорит Бьярни.
— Тогда позволь мне сперва повидаться с отцом, — сказал Торстейн.
— Пожалуйста, — сказал Бьярни.
Торстейн пошел в дом и сказал отцу, что явился Бьярни и вызвал его на поединок. Старик Торарин ответил:
— Всякий, кто имеет дело с могущественным человеком и живет с ним в одной округе и притом задел его честь, может быть уверен:
Вот Торстейн выходит, и они идут оба на горку и начинают ноединок. Они бились с большим упорством и изрубили друг другу щиты. И когда они уже немало времени так сражались, Бьярни сказал Торстейну:
— Мне хочется пить, ведь я не так привычен, как ты, к подобной работе.
— Ну что ж, иди к ручью и пей, — сказал Торстейн. Бьярни так и сделал, а меч положил рядом. Торстейн поднял меч, взглянул на него и сказал:
— Не этот ли меч был у тебя в Долине Бёдвара?
Бьярни ничего не ответил. Они снова подымаются на горку и сражаются еще некоторое время, и Бьярни находит, что Торстейн доблестный боец, куда крепче в битве, чем он ожидал.
— Все что-то случается со мной сегодня, — сказал Бьярни. — Теперь башмак у меня развязался.
— Ну так завяжи, — говорит Торстейн.
Бьярни нагибается, а Торстейн идет в дом и выносит оттуда два щита и меч, подымается на горку к Бьярни и говорит ему:
— Вот тебе щит и меч от моего отца. Этот меч не так скоро затупится от ударов, как твой прежний. И у меня нет желания стоять без щита под твоими ударами. Я бы охотно прекратил теперь эту игру, потому что боюсь, твоя удача пересилит мою неудачу, а всякий, что бы то ни было, жаден до жизни.
— Теперь нечего идти на попятный! — сказал Бьярни. — Будем сражаться дальше!
— Я не стану рубить первым, — сказал Торстейн.
Тогда Бьярни перерубает весь щит у Торстейна, но и Торстейн выбивает щит у Бьярни.
— Здорово ты рубишь! — сказал Бьярни.
Торстейн ответил:
— И ты рубишь не хуже!
Бьярни сказал:
— То же у тебя оружие, что и прежде, а разит теперь куда лучше.
Торстейн сказал:
— Хотел бы я избавить себя от беды, если возможно, и боюсь сражаться с тобой. Хочу я по-прежнему сдаться под твою власть.
Рубить должен был Бьярни, а они оба были теперь без щитов. Тогда Бьярни сказал:
— Было бы плохой сделкой обменять удачу на преступление. Я считаю, что ты один — достаточная плата за троих моих работников, если ты будешь хранить мне верность.
Торстейн сказал:
— У меня был сегодня не один случай предать тебя, если бы моя неудача оказалась сильнее твоей удачи. Теперь уже я никогда не предам тебя.
— Вижу я, что ты очень хороший человек, — сказал Бьярни. — Позволь мне сходить к твоему отцу и сказать ему обо всем так, как я считаю нужным.
— Иди и делай, как хочешь, — сказал Торстейн. — Но будь осторожнее.
Тогда
— Какие у тебя новости, дорогой Бьярни? — сказал Торарин.
— Убит Торстейн, твой сын, — сказал Бьярни.
— Защищался ли он хоть немного?
— Не знаю никого, кто был бы проворнее в схватке, чем твой сын Торстейн.
— Не удивительно, — сказал старик, — что им так доставалось от тебя в Долине Бёдвара, раз теперь ты одержал верх над моим сыном.
Тогда Бьярни сказал:
— Я хочу позвать тебя к себе в Капище. Ты будешь сидеть, покуда жив, на втором почетном месте, а я буду тебе за сына.
— Со мною здесь обстоит дело так же, — сказал старик, — как и со всеми, кто стар и немощен. Только глупец рад посулам. Немногого стоят ваши, знатных людей, обещания, когда вы хотите утешить человека после такого несчастья: едва ли на месяц хватает утешений, а потом с нами обращаются как с нищими, и не скоро забывается наше горе. Но тот, кто примет помощь от такого человека, как ты, все же может радоваться своей доле, и бывали уже тому примеры. И я приму твою помощь. Подойди-ка теперь ко мне сюда, потому что ноги у меня, старика, совсем прожат от старости и болезней, не поручусь, что не отозвалась на мне и смерть сына.
Бьярни пошел к его постели и взял старого Торарина за руку. Тут он обнаружил, что тот нащупал меч и хочет его ударить. Он оттолкнул его руку и сказал:
— Разнесчастный ты старик! Но теперь все у нас будет на славу. Торстейн, твой сын, жив, он отправится со мною в Капище, ты же получишь рабов, которые будут на тебя работать, и, покуда ты жив, ни в чем не будет у тебя недостатка.
Торстейн поехал с Бьярни в Капище и не покидал его до самой смерти, и мало кто мог с ним сравняться в благородстве и мужестве.
Все по-прежнему почитали Бьярни, и чем дольше он жил, тем больше его любили и тем мудрее он становился, и на него во всем можно было положиться. В конце жизни он стал очень верующим человеком. Бьярни уехал из Исландии, и предпринял паломничество в Рим, и в пути умер. Он покоится в городе, который называется Валери. Это большой город неподалеку от Рима.
У Бьярни было большое потомство. Сыном его был Бродди Бородач, которого часто упоминают в сагах, он был одним из самых выдающихся людей своего времени. Дочерей Бьярни звали Халла и Гудрид, на которой женился Кольбейи Законоговоритель. Дочерью Бьярни была и Ингвильд, на которой женился Торстейн, сын Халля с Побережья, а сыном их был Магнус, отец Эйнара, отца епискона Магнуса. Сыном Торстейна и Ингвильд был и Амунди. Он женился на Сигрид, дочери Торгрима Слепого. Халльфрид была дочерью этого Амунди, отца Гудмунда, отца Магнуса Доброго и Торы, на которой женился Торвальд, сын Гицура, и другой Торы, матери Орма со Свиной Горы. Дочерью Амунди была и Гудрун, мать Тордис, матери Хельги, матери Гудню, дочери Эйвинда, матери сыновей Стурлы, Торда, Сигвата и Снорри. Дочерью Амунди была и Раннвейг, мать Стейна, отца Гудрун, матери Арнфрид, на которой женился Хельги Толстяк. Дочерью Амунди была и Торкатла, мать Арнбьёрг, матери Финна Священника и Торгейра и Турид, и от них произошли многие знатные люди.