Исландские саги. Ирландский эпос
Шрифт:
Гуннхильд сказала:
— Я дам тебе два боевых корабля с людьми, и в числе их храбрейшего воина — Ульва Немытого, предводителя нашей стражи. Но ты должен еще повидать конунга до твоего отъезда.
Хрут так и сделал. Представ пред конунгом, он рассказал ему о том, что узнал о Соти, и о своем намерении отправиться за ним в погоню.
Конунг спросил:
— Какую ратную силу дала тебе моя мать?
— Два боевых корабля во главе с Ульвом Немытым, — ответил Хрут.
— Это немало, — сказал конунг, — но я дам тебе еще два корабля.
Затем он проводил Хрута до корабля и пожелал ему счастливого пути, и Хрут со своими людьми отплыл на юг.
Жил человек по имени Атли. Он был сын ярла Арнвида из Восточного Гаутланда. Он любил воевать, и его корабли стояли наготове в озере [147] . У него было шесть кораблей. Его отец не уплатил дани Хакону Воспитаннику Адальстейна и бежал с сыном из Ямталанда в Гаутланд. Атли вывел свои корабли из озера через пролив Стоккссунд, направился на юг, в Данию, и стал в проливе Эйрасунд. Атли был объявлен вне закона как датским, так и шведским конунгом. Хрут направился на юг, в Эйрасунд, и, войдя в пролив, увидел там множество кораблей.
147
Озеро — Меларен, в Швеции.
Ульв спросил:
— Что прикажешь делать, исландец?
— Плыть вперед, — сказал Хрут, — попытка не пытка. Мы с Эцуром на нашем корабле пойдем первыми, а ты плыви как сам знаешь.
— Не бывало еще такого, чтобы другие были мне щитом, — сказал Ульв и поставил свой корабль борт о борт с кораблем Хрута. Так они поплыли вперед, вглубь пролива.
Те, кто был в проливе, увидели идущие иа них корабли и сказали об этом Атли. Тот ответил:
— Вот удобный случай поживиться. Убирайте палатки и готовьтесь к битве на каждом корабле. А мой корабль будет посредине.
Корабли понеслись вперед. Когда они сблизились на расстояние голоса, Атли поднялся и сказал:
— Очень вы неосмотрительны. Разве вы не видели, что в проливе боевые корабли? Как зовут вашего предводителя?
Хрут назвал себя.
— Чей ты человек? — говорит Атли.
— Дружинник конунга Харальда Серый Плащ.
— Давно уже норвежские конунги недолюбливают нас с отцом, — сказал Атли.
— Тем хуже для тебя, — говорит Хрут.
— Встреча наша с тобой кончится тем, — говорит Атли, — что тебе и рассказать о ней не придется.
И, схватив копье, он метнул его в корабль Хрута, и оно сразило одного воина. Затем завязалось сражение, но справиться с кораблями Хрута оказалось нелегко. Ульв храбро сражался, рубил и колол направо и налево.
Воина, который стоял на носу корабля Атли, звали Асольв. Он вскочил на корабль Хрута и уложил четырех человек, прежде чем Хрут заметил его и пошел на него. Когда они сошлись, Асольв пронзил копьем его щит, но тут Хрут зарубил его секирой.
— Здорово ты рубишь, Хрут. Видно, немало ты задолжал Гуннхильд.
— Боюсь я, — говорит Хрут, — что ты говоришь устами покойника.
Тут Атли заметил у Ульва незащищенное место и пронзил его копьем. Началась жестокая сеча. Атли вскочил на корабль Хрута и врубился глубоко вперед. Эцур обернулся к нему, метнул копье, но сам упал навзничь, раненный чужим копьем. Тогда Хрут повернулся к Атли. Тот немедля ударил секирой в щит Хрута и расколол его сверху донизу. Кто-то камнем попал Атли в руку, и он выронил меч. Хрут подхватил меч, отрубил им Атли ногу, а затем нанес ему смертельную рану.
Они взяли богатую добычу и увели с собой два лучших корабля. Они там оставались недолго.
С Соти они разминулись в пути. Соти вернулся в Норвегию и, приплыв в Лимгардссиду, высадился на берег. Там он встретил Эгмунда, слугу Гуннхильд. Тот сразу же узнал его и спрашивает:
— Ты сюда ненадолго?
— На три ночи, — говорит Соти.
— А потом куда же? — спрашивает Эгмунд.
— На запад, в Англию, — говорит Соти, — и больше никогда не вернусь назад, пока в Норвегии правит Гуннхильд.
Эгмунд поехал оттуда к Гуннхильд, пировавшей неподалеку со своим сыном Гудрёдом, и рассказал ей о намерении Соти. Она сразу же попросила Гудрёда убить его. Гудрёд тотчас поехал и, напав на Соти врасплох, велел отвести его на берег и там повесить, а добро захватил и отвез матери. Она послала людей доставить все захваченное добро в Конунгахеллу и затем поехала туда сама.
Хрут осенью повернул назад, захатив много богатой добычи. Он поехал к конунгу, и тот его хорошо принял. Он предложил конунгу и его матери взять из добычи, что они хотят, и конунг взял себе треть всей добычи. Гуннхильд сказала Хруту, что она отняла у Соти наследство, а Соти велела убить. Он поблагодарил ее и отдал ей половину добра.
Хрут провел зиму у конунга в большом почете. Когда уже наступила весна, он сделался молчалив. Гуннхильд заметила это и, оставшись с ним наедине, спросила:
— Что с тобой?
Хрут говорит:
— А то со мной, что, как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше.
— Хочешь в Исландию? — говорит она.
— Да, хочу, — говорит он.
— Уж не осталась ли там у тебя какая-нибудь зазноба? — говорит она.
— Нет, не осталась, — ответил он.
— А я думаю все же, что осталась, — говорит она.
На этом их разговор кончился. Хрут пошел к конунгу и приветствовал его. Конунг спросил:
— Чего ты хочешь, Хрут?
— Я хочу просить, государь, чтобы вы отпустили меня в Исландию.
— Разве тебе там будет больше почета, чем здесь? — говорит конунг.
— Нет, — отвечает Хрут, — но всякому своя судьба.
— Кто сильней, того не перетянешь, — говорит Гуннхильд, — позвольте ему, государь, ехать, куда ему хочется.