Исландские саги. Ирландский эпос
Шрифт:
Земля по обоим берегам еще не вся была заселена. Торбьёрн Кислый купил себе землю на южном берегу у Морского Жилья в Ястребиной Долине. Гисли выстроил там двор, где они и стали жить.
Бьяртмаром звали человека, жившего у вершины Орлиного Фьорда. Жену его звали Турид, она была дочерью Храфна с Кетилевой Косы во Фьорде Дюри. Храфн же был сыном Дюри, занявшего этот фьорд. У них были дети. Дочь их звалась Хильд, она была старшей. Одного их сына звали Хельги, других — Сигурд и Вестгейр.
Вестейном звали одного норвежца, приехавшего в Исландию во времена ее заселения и поселившегося у Бьяртмара. Он женился на Хильд, его дочери.
Бьяртмар был сыном Ана Красного Плаща, сына Грима Мохнатые Щеки, брата Одда Стрелы, сына Кетиля Лосося, сына Халльбьёрна Полутролля. Матерью Ана Красного Плаща была Хельга, дочь Ана Лучника.
Вестейн, сын Вестейна, стал купцом и мореходом. Все же в то время, о котором здесь рассказывается он имел у Фьорда Энунда хутор Под Конем. Жену его звали Гуннхильд, а сыновей — Берг и Хельги.
Вот вскоре умирает Торбьёрн Кислый, а следом и жена его Тора. Хутор теперь переходит к Гисли и брату его Торкелю. А над Торбьёрном и Торой насыпают курган.
Жил человек по имени Торбьёрн, по прозванию Тюленья Скала. Он жил у Жаберного Фьорда на хуторе Телячья Гора. Жену его звали Тордис, а дочь — Асгерд. Торкель, сын Кислого, за нее посватался и женился на ней. А Гисли посватался за Ауд, сестру Вестейна и дочь Вестейна-норвежца, и женился на ней. Живут братья вместе в Ястребиной Долине.
Однажды весною Торкель Богач, сын Торда, пустился в путь на юг, на Мыс Тора, где собирался тинг, и сыновья Кислого поехали с ним. На Мысу Тора жил тогда Торстейн Трескоед, сын Торольва Бородача с Мостра. Он был женат на Торе, дочери Олава, сына Торстейна. У них были дети: Тордис, Торгрим и Бёрк Толстяк. Торкель Богач закончил на тинге свои дела. А после тинга Торстейн пригласил Торкеля Богача и сыновей Кислого к себе домой и дал им на прощанье богатые подарки. Они же пригласили сыновей Торстейна приехать следующей весной к ним на запад, на их тинг. И вот едут они домой.
А на следующий год, весною, сыновья Торстейна и с ними еще десять человек отправляются на тинг на Соколиной Косе и встречаются там с братьями, Гисли и Торкелем. Те зовут сыновей Торстейна с тинга к себе. Но до этого им надо было погостить у Торкеля Богача. Потом они едут к братьям, Гисли и Торкелю, и те встречают их там обильным пиром. Торгриму приглянулась сестра Гисли и Торкеля, и он за нее посватался. Ее обручили с ним и тут же сыграли свадьбу. За нею отдали Морское Жилье, и Торгрим переехал на запад. А Бёрк остается на Мысу Тора, и с ним живут его племянники, Сака-Стейн и Тородд.
Вот селится Торгрим в Морском Жилье, а сыновья Кислого переезжают на Холм и строят там хороший двор. И стоят Морское Жилье и Холм ограда к ограде. Вот живут они бок о бок, и между ними прочная дружба. Торгрим становится там годи и во всем поддерживает братьев. Они едут весною на тинг в сопровождении сорока человек, все в крашеных одеждах. С ними едут Вестейн, шурин Гисли, и все, кто приехал из Сурнадаля.
Жил человек по имени Гест [6] , он был сыном Оддлейва. Он приехал на тинг и занял землянку вместе с Торкелем Богачом. Вот люди из Ястребиной Долины сидят за пивом, другие же ушли на суд, потому что был как раз судебный тинг. Тут заходит к ним в землянку один человек, большой болтун, по имени Арнор. Он сказал:
6
Гест, сын Оддлейва — знаменитый мудрец и толкователь сноп, упоминаемый во многих «сагах об исландцах», особенно в «Саге о людях из Лососьей Долины».
— Ну и люди живут у вас в Ястребиной Долине! Ни до чего вам нет дела, кроме как пить. И вы даже не хотите прийти на суд, где должны разбираться тяжбы ваших людей. Все так считают, хоть я один и скажу.
Тогда сказал Гисли:
— Пойдем на суд. Может статься, что и другие говорят то же самое.
Вот идут они на суд. И Торгрим спрашивает, не нужна ли кому их поддержка.
— И покуда мы живы, за нами дело не постоит: сделаем все, что пообещали.
Тогда отвечает Торкель Богач:
— Нестоящие это тяжбы, что ведут здесь наши люди. Но мы не преминем сказать вам, если нам понадобится ваша помощь.
И вот заходят промеж людей разговоры о том, как великолепны эти люди и как независимы в своих речах. Торкель спросил тогда у Геста:
— Надолго ли хватит, ты думаешь, великолепия и своевластия людей из Ястребиной Долины?
Гест отвечает:
— Не пройдет и трех лет, как не будет у них единомыслия, у тех, кто теперь держится вместе.
Арнор был при том разговоре, и он бежит в землянку к людям из Ястребиной Долины и пересказывает им эти слова.
Гисли на это говорит:
— Он, верно, повторяет чужие слова. Позаботимся же, чтобы не сбылось его предсказание. И, на мой взгляд, самое лучшее, если мы свяжем нашу дружбу более крепкими узами и примем, все четверо, обет побратимства.
Им это показалось разумным. Вот идут они на самую стрелку косы и вырезают длинный пласт дерна [7] , так, что оба края его соединяются с землей, ставят под него копье с тайными знаками такой длины, что стоя как раз можно достать рукою до того места, где наконечник крепится к древку. Им, Торгриму, Гисли, Торкелю и Вестейну, надо было, всем четверым, пройти под дерном. Потом они пускают себе кровь, так что она течет, смешиваясь, в землю, выкопанную из-под дерна, и перемешивают все это, кровь и землю. А потом опускаются все на колени и клянутся мстить друг за друга, как брат за брата, и призывают в свидетели всех богов. Но когда все они подали друг другу руки, Торгрим и говорит:
7
Вот идут они на самую стрелку косы и вырезают длинный пласт дерна… — То, что следует далее, это классическое описание обряда заключения побратимства.
— Хватит с меня того, что я подам руку Торкелю и Гисли, моим шуринам. Но у меня нет обязательств перед Вестейном.
И он отдергивает руку.
— Ну что ж, и другие поступят так же, — говорит Гисли и тоже убирает руку. — Я не буду связывать себя с человеком, который не желает связывать себя с моим шурином Вестейном.
Люди придали тому, что случилось, большое значение. Гисли тогда сказал Торкелю, своему брату:
— Все вышло, как я и опасался. И ни к чему все, что мы сейчас делали. Я теперь вижу, что чему быть, того не миновать.