Испить чашу до дна

Михайлова Евгения

— Давно он живет за городом?

— Когда я купила эту комнату, он уже там жил.

— Свое жилище никому не сдавал?

— Не знаю, сдавал или нет, но иногда у него там какие-то люди живут. Может, родственники. Такие же грубые. Они со мной не здоровались, я — тоже.

— Женщины у него были? По документам он разведен, но, может, с кем-то живет? Собирается жениться?

— Откуда я это могу знать?.. Видела пару раз какую-то девушку утром. Она могла быть кем угодно, хоть дочерью, хоть племянницей.

— Его

дочери двадцать лет. Та девушка выглядела на этот возраст?

— Есть девушки, которые от пятнадцати до сорока выглядят одинаково. И до пенсии выходят на сцену в роли инженю, — рассмеялась Ольга.

— Мысль понял. На роль инженю она сойдет?

— Нет. В театре — точно нет. Не тот рост, вес, не то лицо, не тот голос. Но лет ей может быть сколько угодно.

— Узнаете, если понадобится?

— Наверное. У меня хорошая зрительная память. А что?

— Пока — ничего. Если, например, Селин хотел жениться, то ему бы понадобилась ваша комната, так? Он не говорил с вами, к примеру, о том, чтобы вы ее продали?

— Нет, не говорил. И я бы не продала. Мне удобно оттуда в театр добираться. Могу даже пешком добежать.

— Понятно. Ольга, мы немного поменяем тему. У нас есть информация, что Виктор Павлович предложил вам переехать в квартиру, которую он купил для погибшей дочери. Вы говорили с ним об этом?

— Витя сказал, — просияла Ольга. — Я очень обрадовалась.

— Как давно он вам это сказал?

— Я сейчас точно не вспомню число. Но не очень давно. Сразу перед тем, как… — Ольга с вопросом посмотрела на Виктора. Тот ничего не произнес. — Ну, перед тем, как все случилось.

— Вы хотели сказать другое, Ольга. Вы собирались сказать: перед тем, как к вам пришла Анна Осипова, жена Виктора. Это правда?

— Ну неужели нет, — сорвался Виктор. — Если вам уже все на блюдечке выложила эта безумная Назарова!

— Витя, почему Нина Глебовна — безумная? Ты что? Твоя жена действительно приходила! Она… она ругала меня, пугала… — Олины глаза наполнились слезами.

— Все! — решительно сказал Осипов. — Я зову врача, истязание больного человека мы прекращаем. Вы не имеете права!

— Спокойно, Виктор Павлович, — Слава встал. — Я вижу, что разговор пора завершать. Ольга, вы не против, если мы его продолжим, когда вы окрепнете? И, наверное, лучше всего — вдвоем? Следствие должно продвигаться, подозреваемый задержан, без вашей помощи никак не обойдемся.

— Конечно, — испуганно кивнула Оля.

Слава направился к двери, потом оглянулся.

— Чуть не забыл главное. Он постоянно занимается спортом, ваш сосед Петр Селин?

— Я не знаю. Ни разу не видела.

— Ну как? Гири поднимал, когда находился в квартире?

— Какие гири?

— Ольга, он бросил вам в голову

двухкилограммовую гирю, которая лежала в прихожей. Он всегда ее там держал?

— Мне не говорили про гирю… Мне не говорили, как это случилось… Я и не хотела знать. Там не было никакой гири вообще-то. Я пол мыла вечером в прихожей. Я часто мою пол. И уже ничего не понимаю…

Она опустилась на подушку, Виктор, оттолкнув от двери Земцова, бросился за врачом. Слава вышел в коридор и тихонько сказал себе: «Вот и я думаю. Если гиря, то почему одна и в прихожей? Вопрос».

Глава 18

Сергей позвонил в дверь, обитую черным дерматином. Обивка местами изрезана, местами прожжена явно сигаретой. И еще вместо номера квартиры на ней написана белой масляной краской буква «К». В то время как фамилия владельцев — Ивановы.

— Вам кого? — на пороге стояла девушка в велюровом костюме с длинными, похоже, нарощенными, вытравленными перекисью волосами.

— Светлану Иванову, если можно.

— Я вас не знаю.

— Так давайте познакомимся. Вот мое удостоверение, остальное можно не на площадке?

— Частный детектив? Че это? В чем дело вообще?

Сергей понял, что придется войти без приглашения, хозяйка явно тормозит. Он протиснулся мимо нее, огляделся в прихожей, заваленной и завешанной кучей всякой одежды.

— Мы не могли бы пройти куда-то, где можно сесть? Так будет удобнее разговаривать.

Светлана молча прошла вперед, и они оказались в такой же захламленной гостиной. Там обнаружились диван и стулья, на спинках которых, впрочем, тоже висело тряпье. Сергей сел на стул, хозяйка опустилась на диван напротив.

— Я не помешал? Вы, наверное, убирались?

— Ничего я не убиралась. Так в чем дело-то?

— Объясню. Я помогаю следствию в деле убийства Валерии Осиповой. Опрашиваем всех, кто знал ее, бывал в доме. Вы — подруга брата Валерии. Очень надеюсь, что сможете нам помочь.

— Это как?

— Информацией. Вы бывали в доме, возможно, заметили, кто недоброжелательно относится к Валерии. В общем, любое ваше наблюдение для нас представляет ценность.

— Не. Я так не могу. Спросите, чего хотите. Откуда я знаю, чего говорить.

— Вам нравилась Валерия?

— А че она должна мне нравиться? Она самой себе, наверное, не нравилась. Вечно не в духе была.

— Ее не могло, например, раздражать ваше присутствие?

— Да мне как-то по фигу — раздражало оно или нет. Я не к ней прихожу.

— Со Стасом у вас отношения хорошие?

— Нормальные.

— Жениться собираетесь?

— А что — нельзя?

— Это вообще не мой вопрос. Можно или нельзя — с этим, как говорил Остап Бендер, в Лигу сексуальных реформ.