Исполин последних дней
Шрифт:
С начала схватки прошло всего несколько минут. Гигант наклонился и насухо вытер влажные от крови руки об песок. Затем выпрямился, оглядывая сцену невероятного побоища. Повсюду лежали люди, искалеченные, раненые, стонущие или мертвые. Легкий ночной бриз из залива Золотого дракона гнал ручейки песка, засыпая свежие капли горячей крови.
Семнадцать человек ожидали в засаде, когда Гакелон Среброкудрый, миновав Столпы-близнецы, въехал в землю Великого Каменного лика. Семнадцать искалеченных тел лежали теперь, безжизненно растянувшись или слабо корчась на песке перед ним. Нет — шестнадцать. Один солдат остался невредим, укрывшись
— Ты будешь разговаривать с людьми у ворот. Я увижу вашего мага, хочет он того или нет. Пошли! — проворчал гигант глубоким басом.
Пронзительным свистом гигант позвал белого орнифа, и тот примчался из темноты. Мягкие белые перья благородного животного серебрил бледный лунный свет.
Вот так Ганелон Среброкудрый пришел в город мага Зелобиона. Ганелон, человек, созданный Богами Времен.
Глава 2
МАГ ЗЕЛОБИОН
В это время Зелобион, правитель-маг Карчоя и адепт Школы Фонематической Магии, стоял в изолированной камере, примыкающей к его лабораториям, готовясь к важному эксперименту.
Эта камера, вырубленная в толще породы и расположенная на глубине сорока футов под городом, служила ему вокабулариумом. Стенам камеры была придана специальная форма, чтобы обеспечить наилучшую акустику во время экспериментов с синтезом новых фонематических комбинаций. Сегодня Зелобион готовился испытать Вокабулу Молекулярного Разрушения.
Маг был высок, худ и величественен. Его пышная борода из зеленых морских водорослей, начинаясь от самых уголков рта и ровными прядями распадаясь по обеим сторонам горла, указывала на его полуземное, полуподводное происхождение. Он и в самом деле являлся плодом мимолетной связи русалки Мелузинетты и безвестного странствующего магистра Школы Стихий. От магистра он и унаследовал власть над несколькими очень полезными сильфами и одной несговорчивой саламандрой.
Сейчас, облаченный в тяжелую одежду из крученого неразрушаемого стекла, скрытый маской из непроницаемого металла, Зелобион направлял всю свою мощь на куб из цельного кристалла, который возвышался на небольшой подставке из атрофического иксиума, помещенного на другом конце вокабулариума.
Зелобион пропел комплекс мультисиллабических Вокабул, направив его на кристаллический блок, с величайшим тщанием соблюдая высоту, тон и длительность каждой ноты и искусно согласуя ритмические колебания слогов.
Песнь прозвучала как оглушительный раскат грома, сотрясшего всю камеру. Кристаллический куб внезапно покрылся сетью зигзагообразных черных линий. Однако, вопреки ожиданиям мага, под воздействием Вокабулы разрушилась только небольшая часть блока, которая ненадолго затуманила воздух облачком сверкающей пыли. Зелобион тихо вздохнул и снял маску.
Уже тридцатый раз за это столетие он пытался овладеть особым комплексом звуков и его сложной фонематической последовательностью. Используемая должным образом, Вокабула должна была пробудить внутри вибратонической структуры скрытые силы — силы, которые, будучи направленными одна против другой, в мгновение ока разрушили бы молекулярные связи субатомарных частиц и уничтожили связующую их энергию.
Но этого не произошло, маг вновь потерпел поражение.
Чуть позже, уже находясь в центральном зале своей лаборатории, он вдруг узнал и о второй своей неудаче. Правая из двух кариатид, вырезанных из красного камня и поддерживавших каменный дверной проем, вдруг заговорила с ним безжизненным, жестким, режущим слух голосом:
— Хозяин, Создание, именуемое Ганелон Среброкудрый, приблизилось к воротам города и требует впустить его.
Внутрь каменного тела кариатиды был вставлен живой кристаллоид, благодаря чему между всеми семью кариатидами, расставленными по городу Карчою, и двумя красными гигантами, поддерживающими арку городских ворот, существовала внутренняя связь, и Зелобион мог, не выходя из дома, получать сведения обо всем, что происходит внутри его города.
В течение нескольких секунд правитель-маг Карчоя сыпал проклятиями с удивительной изобретательностью и выразительностью, но затем, смирившись с неизбежным, велел впустить непрошеного гостя. Угрюмо обозревая последствия своих деяний, маг неожиданно подумал о том, что вечер оказался на редкость неудачным.
Приемный зал был рассчитан на то, чтобы поражать и изумлять. На высоте семидесяти локтей от мраморного пола каменные гиганты поддерживали купол из белого стекла, сквозь который лился сияющий свет Падающей Луны, наполняя пространство почти нестерпимым блеском.
Помещенные в ниши вдоль центрального прохода, восхитительные произведения искусства притягивали взор, ошеломляя и приводя в трепет изысканностью форм и игрой красок. Здесь можно было увидеть точную копию легендарного Красного Обелиска Тоха, словно бы охваченного изнутри зловещим огнем. Красовалась здесь и вырезанная с невероятным совершенством из гигантского бивня огромного водяного монстра тринадцатифутовая статуя героя Азгелазгуса, сражающегося с Белым Грифоном, — память о его восьмом подвиге. Поражала воображение крошечная, всего в восемнадцать дюймов высотой (но с точным соблюдением всех микроскопических деталей), стеклянная скульптурка, наглядно представляющая всю тысячу дьяволов Ереси Гершонайта. Самая знаменитая за последние девять миллионов лет картина — «Торжество Мардхринаэ Фонсико — цена выкупа двадцати девяти императоров, сверкала на алебастровой подставке соцветием сияющих красок (включая нейс, деликр и эливон — три цвета, обычно не существующие в октаве видимого невооруженным глазом света).
Но все эти сокровища удостоились лишь мимолетного взгляда Ганелона Среброкудрого, когда он большими шагами пересекал просторный зал, направляясь к подножию девятиярусного трона из черно-желтого стекла. На троне восседал правитель маг Карчоя, усыпанный сверкающими драгоценностями.
— Ты — Ганелон, именуемый Среброкудрым. Я надеялся, что ты не придешь, — мрачно приветствовал гостя Зелобион.
— Зачем ты наслал на меня своих воинов? — требовательно спросил гигант.
Зелобион минуту смотрел на него тяжелым недобрым взглядом, затем вздохнул.
— Я был предупрежден о твоем появлении сильфом, верно служащим мне, — произнес он без тени смущения. Благодаря Хараспекси мне кое-что известно о твоей нелепой миссии. Но я не желаю участвовать в этом безрассудном донкихотстве. Поэтому, надеясь осадить тебя, я и устроил засаду, которая, похоже, полностью провалилась. Но твоя неуязвимость может служить доказательством того, что ты действительно посланец Богов Времен. Теперь, убедившись в этом, единственное, чего я желаю, — выяснить твои полномочия.