Исполнитель
Шрифт:
Кузьмичев открыл одну из дверей, и мы с ним вошли в небольшую комнату. За столом уже сидел какой-то мужчина в штатском, напротив – парень лет девятнадцати-двадцати, коротко стриженный, в кожаной куртке, темных брюках и черной водолазке. Он сидел молча и курил сигарету «Винстон», выпуская клубы дыма в потолок. Мужчина читал газету.
– Коля, спасибо тебе, что с человеком посидел, – произнес Кузьмичев, обращаясь к мужчине, который, вероятно, был его коллегой. Он подошел к нему и похлопал его по плечу. Мужчина встал и уступил Кузьмичеву место.
– Ну
Следователь вышел из кабинета. Мы остались с парнем один на один.
– Как вас зовут? – спросил парень. Я назвал свои имя и отчество.
– Вы Кузьмичева давно знаете? Вы работали с ним вместе? – продолжил Роман.
– Нет, следователем я никогда не был, всегда был адвокатом, – ответил я, прекрасно понимая смысл вопроса Романа. – Это твое право – выбирать адвоката. Я тут нахожусь бесплатно, по 49-й статье Уголовно-процессуального кодекса. Если ты не захочешь работать со мной, я могу уйти сейчас же. Так что определяйся...
Парень смотрел на меня, о чем-то думая. Видимо, он решал для себя, дать мне отвод или согласиться на мою кандидатуру. Поэтому я решил продолжить свою линию.
– А то Кузьмичев сказал мне, что тут работы на полчаса, что ты хочешь сделать признание и что моя роль тут – роль статиста: сижу, слушаю и документы подписываю... Или тебе нужна серьезная защита?
– Нет, все верно. Это мои проблемы, я попал. Просто другого выхода у меня нет...
– А что они тебе инкриминируют?
– Пока только хранение и перевозку оружия.
– Что значит пока?
– Ну, они обещали, что если я им буду давать показания, то этой статьей все и закончится.
– То есть возможен переход и на другие статьи? – поинтересовался я.
– Да, по полной программе. Можно и бандитизм, можно и подготовку заказного убийства... Да много всего может быть.
– Но, – набрался смелости я, – если судить по предыдущей работе, этому следователю можно верить. Я пару дел с ним вел, и он свое слово всегда держал. Правда, я не знаю, как в отношении тебя будет, и не могу быть гарантом...
– А что за люди у вас были? – спросил Роман.
– Такие же, как ты, – со «стволами», с париками и тоже из различных «бригад».
– А из каких, можно узнать?
Я улыбнулся.
– А сам-то ты откуда? Почему я должен тебе отвечать? В нашем мире есть закон – меньше говоришь, лучше спишь... Так мы с тобой работаем или нет? – повторил я.
– Да, работаем, – сказал Роман, – можно звать следователя. Только вот что... Я хочу после допроса поговорить с вами наедине. Это возможно?
– Конечно. Ты имеешь право работать с адвокатом неограниченное количество времени и неограниченное количество раз. Это гарантировано тебе законом.
– Все, зовите следака, – повторил парень.
Я подошел к двери, приоткрыл ее и позвал Кузьмичева.
Через несколько минут допрос начался. Он был не очень интересным. Суть его заключалась в том, что Роман Бахмутов – так звали парня – нашел черный полиэтиленовый пакет, в котором находился пистолет «ТТ» китайского производства, глушитель к нему, парик, радиостанция и мобильный телефон. Все эти вещи он собирался сдать в милицию. Но поскольку, передвигаясь на своей машине, он неожиданно был остановлен милицейским патрулем, то, соответственно, добровольная сдача найденного не состоялась. Состоялся досмотр милицией и задержание.
Дав такие показания, Роман взял сигарету, закурил и вопросительно посмотрел на меня. Я подал ему знак, что нам с ним необходимо переговорить, что ему нельзя давать такие показания. Затем я повернулся к Кузьмичеву и спросил:
– Я могу поговорить со своим клиентом наедине?
– Мне выйти? – проговорил следователь.
– Нет, это не обязательно. Я могу и на ухо ему прошептать, – улыбнулся я. Кузьмичев, соглашаясь, кивнул. Я быстро встал со стула, подошел к Роману и стал шептать ему на ухо:
– Парень, что ты делаешь?! Ты себе серьезную статью шьешь, ты это понимаешь? Нужно было по-другому показания давать. Дал бы показания, что добровольно выдал оружие, и тут же вышел бы на свободу.
– Нет, мне на свободу никак нельзя, – Роман отрицательно мотнул головой.
От неожиданности я на мгновение потерял дар речи. Я впервые видел человека, который отказывался выйти на свободу.
– Ты что? Может, у тебя температура? – спросил я и потрогал рукой лоб Романа. Кузьмичев, вероятно, понял, о чем я говорю.
– Вы, по-моему, не до конца понимаете сложившуюся ситуацию, – обратился он ко мне. – Мы прекрасно знаем, – конечно, это не для протокола, – что все, что сейчас записано, все, что он говорит, – это сплошная лажа. Но Роман согласился со мной поработать. У него очень сложное положение. Он приговорен в своей «бригаде».
– Как приговорен? – переспросил я.
– Да, приговорен к смерти. И на свободу ему сейчас выходить нельзя. Поэтому для него статья по оружию – палочка-выручалочка. Ну, получит он свои три года, а может, и условно будет, пока посидит под следствием, потом выйдет и жизнь свою сохранит. А если сейчас его выпустить...
– Погодите, а вы-то тут при чем? – удивленно спросил я. – Какой ваш интерес?
– Интерес наш оперативный. Я уже говорил с Романом и при вас повторить могу, что все сведения, которые он дает нам добровольно, носят только оперативный характер. В дело они не пойдут. Я это ему гарантирую.
«Черт возьми, – подумал я, – ну и попал я в ситуацию! Получается, что парень своих закладывает, а я вроде статиста... Зачем мне это нужно? Я же адвокат, в конце концов! Но, с другой стороны, когда меня приглашают в дело, со мной не советуются, какой позиции и формы защиты придерживаться клиенту. Он сам ее выбирает. Да, конечно, я могу ему порекомендовать что-то, но последнее слово всегда будет за ним. Он сам определяет свою дальнейшую судьбу».