Испорченная безумием
Шрифт:
Возможно, Невио придерживался такого мнения, потому что его отец всегда говорил: «Женщины должны перестать думать и вести себя как слабый пол, если они не хотят, чтобы с ними так обращались».
Карлотта широко улыбнулась. Она часто присоединялась ко мне в скейт-парке, хотя сама не каталась. Ее брат Диего считал это слишком рискованным из-за ее больного сердца, хотя у нее уже давно не было никаких проблем. Мне казалось, что Карлотта не слишком печалится по этому поводу. Она была девчонкой и предпочитала искусство, танцы и музыку спорту.
Я снова присела на перила рядом
— Вот как ты производишь впечатление на мужчин, — пробормотала она и толкнула меня локтем в плечо.
— А ты то главный знаток по мужчинам, — пробормотала я с легким смешком.
Но несмотря на это у нее все время был парень, наблюдавший за ней с пристальным вниманием. Как сейчас. Взгляд Массимо был прикован к ней. Он не выглядел так, будто заискивал перед ней или был безумно влюблен. Я сомневалась, что Массимо вообще способен на такое выражение, но его пристальное наблюдение говорило о многом. Карлотта никогда даже не флиртовала с ним. Они много разговаривали, а точнее, спорили практически на все темы под солнцем, потому что их точки зрения были на противоположных концах спектра, но этого, похоже, было достаточно.
Возможно, игнорирование Невио или даже иногда ссоры с ним помогли бы и мне, но пока я не смогла найти необходимое самообладание рядом с ним. Дело было даже не в том, что я набрасывалась на него или флиртовала, я просто вела себя неловко.
На самом деле неудивительно, что Невио это не нравилось. Я полагала, что неуклюжесть мало кого привлекает.
Я не была уверена, какой тип предпочитает Невио. Я никогда не видела его с девушкой, но из уст в уста передавали, что он часто встречался с ними на вечеринках. Мы с Карлоттой еще ни на одной не были. Ничто не вызывало у меня желания пойти туда.
* * *
Это был теплый летний вечер примерно через две недели после нападения в Нью-Йорке и начала войны между Каморрой и Фамильей.
Дома царила странная атмосфера, а в особняке Фальконе было еще хуже.
Я положила солнцезащитные очки и запасной купальник в пляжную сумку. Вечер я проведу у бассейна с Фальконе. Давиде уже час назад пошел туда, чтобы потусоваться с Джулио. За исключением Греты, я буду единственной девушкой, а мы с ней никогда не были близкими подругами. Теперь, когда отношения с Амо пошли на спад, она стала еще более замкнутой. Мне даже не удалось с ней поговорить. Не говоря уже о том, что она не любила воду.
Когда я вошла на кухню, мама ела суши вилкой, все еще не освоив палочки, накалывая каждый ролл так, словно он ее обидел, пока она читала полицейский отчет об аресте одного из своих клиентов. Папа работал весь вечер, а я ела пиццу у Фальконе, так что у нее был свободный вечер, который обычно включал работу, если у нее не было девичника с Серафиной, Джеммой и Киарой.
С момента объявления войны на мамином лбу появилась морщинка от постоянного беспокойства.
Я присела напротив нее и поставила сумку на пол. Последние две недели я почти каждый вечер слышала, как мама и папа разговаривали вполголоса в гостиной, но ни один из них не делился со мной своими тревогами.
Может, я и не была взрослой, но была хорошим слушателем.
Мама
— Ты разве не встречаешься с другими ребятами?
— Им будет все равно, если я опоздаю, — я внутренне съежилась от того, насколько горько это прозвучало. Мне нравилось тусоваться с Нечестивой троицей и другими Фальконе, но я всегда чувствовала себя немного лишней, если Карлотта не присоединялась ко мне. Джулио и Давиде тусовались вместе, хотя и не были ровесниками, а Нечестивая троица в любом случае была сплоченной командой. Еще была Грета. Мы болтали, когда я бывала там, но я чувствовала, что ей комфортней одной, и поэтому всегда волновалась, что она общалась со мной только потому, что иначе мне было бы одиноко.
Мама поджала губы.
— Хочешь, я позвоню твоему отцу и попрошу его поговорить с Диего о том, чтобы он разрешил Карлотте приехать? — папа был боссом Диего, который работал под его началом в качестве Головореза.
— Нет, не надо. У Диего полоса чрезмерной опеки из-за войны. Он успокоится через неделю или две. Все нормально.
Мама медленно кивнула, но я видела ее беспокойство. Я села не для того, чтобы поговорить о себе, и поэтому быстро сменила тему.
— А как насчет папы, ему тяжело из-за того, что он больше не сможет увидеть своих сестер?
Когда папа только вступил в Каморру, он не общался со своими сестрами, потому что все трое вышли замуж за членов Фамильи. Остальные члены его семьи, Скудери, все еще жили в Чикаго, где родился папа, но он никогда не говорил о них. Мне было грустно от того, что наша семья была такой маленькой, хотя Фальконе были мне роднее. Все было по-другому. Мне всегда нравилось видеться с тетями и кузенами в Нью-Йорке. Теперь это больше невозможно.
— Твой отец сейчас очень сосредоточен на обеспечении нашей безопасности. Он и Фальконе должны принять новые меры предосторожности, ведь нападение может произойти в любой момент.
Я не чувствовала опасности. Лас-Вегас всегда был крепостью, самым безопасным местом, и я все еще не могла представить, что Фамилья нападет на нас здесь.
— У него нет времени думать о том, что это значит для него и его сестер.
Я с сомнением посмотрела на нее.
Она улыбнулась.
— Я всегда забываю, насколько ты повзрослела. У твоего отца, как и у большинства мужчин в этом мире, построены высокие стены вокруг сердца, и он никогда полностью не опускал их ради своих сестер после их воссоединения. Думаю, ему так легче справляться с ситуацией, но это все равно нелегко.
Я кивнула.
— Иногда мне хочется быть похожей на папу в этом отношении, чтобы так легко защитить свое сердце.
— Это не плохо, если у тебя большое сердце, Аврора. Ты очень любящий человек, не позволяй никому отнять это у тебя. Мне это в тебе нравится.
Я закатила глаза, но в то же время мое сердце радостно забилось.
Мама внимательно наблюдала за мной.
— Тебе грустно, потому что ты больше не сможешь увидеть свою семью в Нью-Йорке?
Я пожала плечами, внезапно расчувствовавшись.