Испорченная
Шрифт:
Мое сердце билось о ребра, но я твердила себе, что вовсе не была напугана. Огромная, страшная ложь, но попытаться стоило. Получается, я лгала себе самой все это время, да? Иногда я верила даже собственному дерьму.
Не в этот раз. Я хоть и закончила старшую школу сравнительно недавно, но я знаю, когда стоит бояться, и сейчас, когда я лежу, связанная, в полной темноте, самое подходящее для этого время. Не было нормального, подходящего объяснения моему напряжению. Вместо этого мои мысли наполнились жестокими изображениями
Потому что это была месть. Окупаемость того, что я попыталась совершить. И теперь я умру от рук человека, которого я собиралась убить.
Нет, нет, нет.
Я не собиралась умирать. Не сейчас. Не после того, как долго я выживала.
У меня не было подсказки, почему я была еще жива – я помнила нож; я помнила кровь. Но вот она была я, живая и дышащая, и, да, я была немного неподвижна сейчас, но я была жива. И я была намерена такой и оставаться.
Я не могла бросить свою младшую сестру на милость этого сукина сына, который изнасилует ее и доведет до дикости. Того, кто посылал ей черные розы и отправлял эротические открытки по почте. Все анонимные. Все адски жуткие. Она замечала его, когда он ее преследовал, а к тому времени, когда она начинала звать на помощь, он скрывался.
Полицейские арестовали его жалкую задницу, но после того, как суд его оправдал, узнав какие-то формальные подробности, я видела, как Роза начинала сходить с ума. Я не могла выдержать и мысли, что суд выпустил на свободу этого монстра, когда он должен сидеть в тюрьме, замурованный настолько, чтобы он больше не смог навредить маленьким девочкам. Настолько, чтобы он не смог навредить Розе.
Я украла оружие. Я разыскала его. И помоги мне Боже, я выстрелила.
Тогда я подумала, что попала ему прямо в грудь. Но я, видимо, промазала, потому что Джонсон на меня набросился. После этого, все стало еще более расплывчатым. Я помнила ужас от осознания, что я умирала, и я помнила теплый прилив надежды. Но у меня не было ни одной подсказки, что происходило в промежутке между ощущением теплой, туманной надежды и холодных, жестких каменных плит, которые составляли мою действительность.
Я снова всматривалась в темноту, и на сей раз, бархатный занавес, словно приподнялся. Комната, как я поняла, не была непроглядно-черной. Нет, здесь была единственная свеча у дальней стены, и ее слабое пламя сражалось с темнотой.
Я озадаченно уставилась на свечу. Я была уверена, что раньше огня не было.
Медленно, пространство вокруг меня стало красновато-серого цвета, с темными и яркими пятнами, резко выделяясь и открывая взору ряд остроугольных символов, нарисованных над подсвечником.
Разглядев символы, я снова начала дрожать. Что-то щелкнуло во мне, и я снова была поражена яростным, уничтожающим предчувствием, что когда я увижу того монстра, которого сейчас не было поблизости, то серьезно пожалею, что за мной не явилась жалкая задница Джонсона.
Ледяные мурашки поползли по спине. Я до чертиков хотела отсюда сбежать.
Я снова начала тереть веревки – в отчаянной надежде, что петля чудесным образом ослабнет – когда услышала металлический скрежет скрипучих дверных петель. Я замерла, мое дыхание замедлилось, мышцы напряглись.
Скрежет усилился, и как только открылась дверь, вспышка отвратительного света ворвалась в комнату. Гигантская тень заполнила проем. Темная, чудовищная фигура загораживала выход, испуская такую вонь, что меня сразу затошнило.
Монстр. И не похожий на Лукаса Джонсона.
Нет, Лукас Джонсон был бойскаутом по сравнению с этим грязным существом, которое ввалилось в дверь. Оно, пошатываясь, двинулось ко мне, мышцы перекатывались под кожей, как у слона. Существо было без одежды, и даже в темноте я могла разглядеть паразитов, живущих в складках на теле. Было слышно, как они сбегали от греха подальше, пока животное направлялось ко мне.
Дурной запах, заполнивший всю комнату, заставил меня плотно закрыть рот, и я изо всех сил пыталась вжаться в каменный пол, потому что животное пристально вглядывалось в меня. Из того отверстия, которое следовало бы называть носом, свисали сопли и слизь.
Рот существа кривился, сухая кожа трескалась, когда перекатывались мышцы, из недавно сформировавшихся трещин тонкими струйками стекали кровь и гной. Подойдя к свече, животное наклонилось и подуло. И словно оно выдохнуло какой-то газ, огонь подпрыгнул в воздухе, окрашивая стену пламенем и заставляя символы пылать.
Я вскрикнула от страха и боли, когда мое тело резко вспыхнуло изнутри – ощущение прошло так же быстро, как и появилось.
Животное развернулось, насмехаясь надо мной. — Ты, — прохрипело оно. Черные поросячьи глаза загорались яростью, пока существо размахивало коротким, окровавленным кинжалом. — Теперь мы с этим покончим.
Пронзительный вопль пронзил темноту, и я осознала, что звук издавала я. Резко дернув руками и ногами, я села, переполненная неожиданной решимостью. К моему удивлению и облегчению, я сумела освободить руки, порвав веревки, которые соскользнули с моих запястий бесполезными обрывками.
Существо помедлило, вставая в свой полный рост. Оно шагнуло назад, рухнуло на колени и подняло свои когтистые руки вверх. Когда чудовище порезало ладонь, густая, черная жидкость потекла из раны ему в рот. — Я служу Темному Лорду, моему Господину, — сказало существо. Его голос был слегка шуршащим и напоминал шорох шин по гравию. — За жертву свою, да буду я вознагражден.
Действия монстра и его слова на счет «жертвы» свели меня с ума, но я использовала этот странный ритуал монстра в своих интересах, наклонившись вниз и разорвав путы на лодыжках. Пока я это делала, я заметила, что определенно была одета не в те джинсы и футболку, которые нацепила на себя дома, а в шелковое белое платье.