Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней
Шрифт:
И это заявление Виталия Третьякова отнюдь не было пустым звуком. Писать можно было, действительно, на любую тему, цензуры не существовало в принципе! В одном номере часто выходили статьи с прямо противоположными взглядами на произошедшее событие.
Лично у меня за 10 лет работы в «НГ» не было ни одного случая, когда бы моя статья была отклонена по идеологическим причинам. Так, например, хотя сам главный редактор поддерживал военную операцию российских войск в Чечне, он без проблем публиковал мои «просепаратистские» тексты.
С командировками в газете тоже не было проблем:
Самое забавное, что хозяина у газеты реально не было – это была, действительно, независимая газета, существовавшая за счет пожертвований. Причем, мы никогда не платили за эксклюзивную информацию: политики самых разных взглядов выстраивались в очередь, чтобы слить компромат, именно, в нашу газету, считавшуюся беспристрастным арбитром.
Увы, скоро пожертвований стало не хватать. В 1995 году зарплату журналистам не платили, и, хотя были желающие купить газету, Третьяков категорически отказывался «продаваться».
Тогда журналисты, нашедшие потенциального инвестора, решились на «путч». На собрании редакции сотрудники проголосовали за увольнение Третьякова. Я тогда работал в «Известиях», но был на стороне «путчистов» и, по их просьбе, пришел в редакцию, чтобы поддержать их.
Лишившись власти, Третьяков «пошел на сделку с совестью», он согласился на предложение Бориса Березовского финансировать газету в обмен на влияние на редакционную политику. Охрана Березовского пришла в офис газеты (мне запомнился человек с помповым ружьем!) и силой заставила вернуть газету прежнему главному редактору.
Кстати, со мной Виталий Товиевич проявил просто удивительное благородство: когда я разругался с «Известиями», он меня, несмотря на «предательство», снова взял на работу.
Но уж такой был у Третьякова характер, формально «продавшись» Березовскому, просто чтобы доказать самому себе свою независимость, периодически публиковал статьи, не отвечающие интересам олигарха.
Помню, как-то главный редактор говорил мне, что никогда не опустится до унизительного клянченья денег и смеялся над финансовым директором «Коммерсанта», просившим у Березовского деньги даже в туалете.
Увы, кончилось все плохо. Березовский уволил Третьякова. Вот как описывал произошедшее сам главный редактор «Независимой Газеты»:
«Я покидаю стены и страницы «Независимой газеты». Это последний номер, за который я, как и за предшествующие 2412, несу полную ответственность, хотя и в нескольких последующих вы, возможно, найдете отголоски меня…
Об одном не могу не сказать. Я действительно глубоко благодарен Борису Березовскому за то, что в 1995 году (не важно, чем руководствуясь) он помог возродить «НГ», а главное, что не мешал делать ее такой, какой я хотел и какой мог в заданных рамках некоторых физических ограничений. И даже его неправильное, на мой взгляд, и неполезное для России, русской журналистики и его самого последнее решение и проистекшие из этого решения некоторые чудачества не меняют для меня величины этой благодарности.
Особое, эпитета даже не подберу, спасибо авторам (а их у нас были тысячи) «Независимой». Я всегда просил редакторов газеты руководствоваться только одним
О сотрудниках, о журналистах. Вы слишком хорошо знаете меня, а потому без лишних слов. Только то, что должен сказать.
Спасибо. Спасибо. Спасибо.
В одном не можете упрекнуть меня: я не заставлял вас писать то, что вы не думаете, и не писать то, что думаете. Не было в последние 10 с половиной лет в России газеты свободнее, чем «Независимая». И это ваша и моя свобода.
Строго говоря, «Независимая» жила и выживала вообще вопреки законам природы. Она давно бы должна была погибнуть, но жила, и это – чудо!»
Пусть и в меньшей степени, но похожая атмосфера в 90-х была и в других российских СМИ. Вспоминая то время, могу с ответственностью сказать, что такой свободы слова не было ни на Западе, ни, уж тем более, в нынешней России.
Кстати, при всем моем уважении к Виталию Товиевичу Третьякову, у него (впрочем, как и у всех людей) были свои слабости, недостатки.
Так, как-то в редакцию пришло письмо посла России в Таджикистане с резкой, но совершенно беспочвенной критикой моей статьи. Обычно, над подобными письмами мы лишь смеялись, но тут Третьяков просил ответить максимально вежливо и уважительно. Мы с моим начальником Аланом Касаевом все не могли понять, чем же вызвано столь трепетное отношение к мнению российского дипломата. Загадка разрешилась просто. Оказывается, посол и Третьяков случайно пересеклись в аэропорту, и российский дипломат сказал следующее: «Виталий Товиевич, я восхищаюсь вашей работой. Вы делаете лучшую газету страны!».
Как выяснилось такой лести оказалось достаточно, чтобы дипломат приобрел особое уважение главного редактора «Независимой Газеты».
Телевидение, как политическое ядерное оружие
Впрочем, у свободы слова 90-х были и свои исключения. Так, во время выборов практически все СМИ объединились, чтобы обеспечить победу Бориса Ельцина.
На деньги олигархов на базе «Коммерсанта» создается бесплатная газета «Не дай Бог!» (ее кидают в почтовые ящики избирателей), «рассказывающая о том, что может случиться в России», если победят коммунисты. Однако, конечно, главный ключ к успеху – это контролируемые олигархами телевизионные каналы. В результате произошло просто невероятное: хотя рейтинг доверия Ельцину был около 6 процентов, он победил в выборах.
Достаточно показателен и американский фильм «Раскрутка Бориса» (в российском прокате «Проект "Ельцин" «о том, как три молодых американских политехнолога были направлены в Россию на президентские выборы, чтобы обеспечить победу Бориса Ельцина, несмотря на его почти нулевой рейтинг. Кстати, политтехнологов мучила совесть: и «страна не их», и президент – ужасный, но, в конечном итоге, свою задачу они выполнили с честью.
В России многие считают этот фильм клюквой. Пусть так, но его создатели верят, что выборами можно манипулировать в любой стране и даже приводят многочисленные примеры, как это делается в США.