Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени
Шрифт:
Если бы я тогда, в далеких 1991–1993 годах сломался и пустил дело на самотек, то никакой компенсации не могло быть. Да вряд ли автостоянка и дожила бы до строительства станции метро «Лесопарковая». Уж очень много было за 20 лет существования автостоянки коммерческих структур, посягавших на то, чтобы завладеть лакомым куском территории в пять гектаров площади с внутренней стороны МКАД, да ещё и имеющий самостоятельный выезд на МКАД и самостоятельное электроснабжение с собственной трансформаторной подстанцией. В мою бытность председателем мне неоднократно предлагали большие взятки за то, чтобы я уничтожил подлинники отводных документов, а потом изобразил дело так, что они украдены. Но я не мог пойти на предательство людей, которые в своем большинстве верили в мою порядочность. Да я и никогда не считал деньги высшей ценностью этой жизни. Как раз доверие людей и желание любой ценой оправдать свои словесные обещания, несмотря на непреодолимую стену советского, а затем и ельцинского бюрократизма, были
Данная книга не является автобиографией. Просто на некоторых отдельных примерах я пытаюсь восстановить морально-нравственную атмосферу переходной эпохи от советского социализма к беспощадному капитализму, стяжательству, коррупции, повальному взяточничеству, государственному и бытовому бандитизму и «крышеванию» эпохи Ельцина. Заодно я хочу добрым словом вспомнить и поименно назвать всех тех людей, которые помогали мне в жизни и вольно или невольно, положительным образом повлияли на мою судьбу. Все-таки хороших и добрых людей я встречал больше, чем мошенников, проходимцев или моих ненавистников. А хорошие и добрые люди и есть – главная ценность прошлой и современной России. В то же время этой книгой я хочу показать, насколько судьба человека непредсказуема и невероятна. Мы ли выбираем свою судьбу или нам помогает Бог, чтобы направить человека к его вершине творчества и определить ему место жительства? Однозначного ответа у меня нет.
То, что со мной случилось за период с 1980 по 1990 год, как раз и сломало мои представления, что все зависит от целеустремленности и желания самого человека. На каком-то этапе перелома судьбы происходят не зависящие от тебя невероятные внешние события, и каким-то чудом ты оказываешься в центре этих событий, хотя ни сном, ни духом не собирался стать их участником. Другой вопрос, полезны или вредны эти невероятные события для твоей судьбы? Анализируя задним числом свою жизнь, я констатирую для себя, что даже трагедии и временные жизненные неудачи, оказались полезными для моей судьбы и творческого развития. Невероятным стечением случайных обстоятельств, судьба позволила мне ещё в советский 1982 год, стать законным владельцем московской кооперативной квартиры и дала возможность занять достойное место в жизни. Как это все происходило, вкратце и изложено в этой книге.
Глава I
Фрагменты биографии личной жизни
1. Неудача поиска береговой службы и тревога за будущее
Хотя я прожил на белом свете уже 71 год, но моя судьба по своей полной непредсказуемости остается для меня тайной и неразгаданной загадкой. Не будучи москвичом, я даже не планировал им стать и в будущем. Сразу же после окончания Военно-морского училища, по моему настойчивому желанию, меня назначили на Северный флот офицером электронно-вычислительной группы ещё не построенного атомного ракетного подводного крейсера «К-423». Через год службы на первичной должности меня назначили начальником радиотехнической службы атомного ракетоносца. Мне подчинялись четыре офицера, 3–4 мичмана и человек 7–9 матросов срочной службы. Отвечал я за исправность, правильную эксплуатацию и боевое использование всего огромного хозяйства радиотехнического вооружения атомохода, а также за обеспечение командного пункта и командира корабля данными о подводной и надводной обстановке. На торпедных и ракетных стрельбах, как и на всех коротких выходах в море или длительных боевых службах, с переходом из Баренцового моря, через Атлантический океан, к месту несения боевого патрулирования в районе «Бермудского треугольника», никогда не было стандартных ситуаций. Всегда приходилось напрягать все свои творческие способности и постоянно совершенствоваться. Время не замечалось. А жизненной энергии было так много, что никакие тяготы боевых походов и ежегодные изнуряющие подготовки к выполнению ракетных и торпедных стрельб, не могли сломать чувства гордости за свою службу.
Конечно, имели значение молодость, невиданные по советским временам денежные оклады и двух-трехмесячные отпуска с санаторным лечением. Но было и другое. Без всякого пафоса могу заявить, что жизнь была наполнена высоким смыслом нужности и необходимости для страны нашей общей службы. Наши лодки и мы сами были щитом Родины и обеспечивали мирное течение жизни в нашей стране и сдерживали агрессию Запада по отношению не только к нашей стране, но и ко всем независимым народам и государствам по всему миру. Творческая работа начальника РТС мне очень нравилась, и я не хотел никакого карьерного роста по линии командования, и многие годы не стремился поменять место службы. С подводным атомным ракетоносцем «К-423» и была связана вся моя флотская служба. Мне неоднократно предлагали перейти на должность помощника командира, а затем закончить в Ленинграде, при Военно-морской Академии командирские «классы», чтобы обеспечить карьерный рост до командира такого же атомохода, на котором началась моя служба.
Почему-то быть командиром атомохода мне не хотелось. Уж очень ответственная и непредсказуемая должность. Да и в помощники командира уходили офицеры после двух-трех лет службы, осознанно избрав путь карьерного роста до командира атомохода. Я же пропустил этот срок и одиннадцать лет «оттрубил» на атомном подводном ракетоносце стратегического назначения «К-423», в должности начальника радиотехнической службы. Лишь в 1979 году, осознав пугающую неопределенность своего будущего и будущего своей семьи, я попытался самостоятельно изменить свою судьбу и найти место для дальнейшей службы, где-нибудь в Подмосковье. Во время отпуска 1979 года, выяснив, что в подмосковной Купавне есть военно-морская лаборатория, я по разовому пропуску посетил Радиотехническое управление (РТУ) ВМФ на Большом Комсомольском переулке и побеседовал с начальником отдела кадров. Кадровик РТУ ВМФ, старый, лет 60–65, капитан 1-го ранга Кудрявцев Николай Иванович, показался мне на первый взгляд человеком вполне добропорядочным. Он внимательно выслушал мой рассказ о том, какой я замечательный и грамотный начальник РТС, и что я готов служить в Подмосковье, в Купавне или в военных приемках на заводах центральных областей России, на любых самых низших офицерских должностях, лишь бы получить постоянное жилье для своей семьи и не оказаться после выхода на пенсию бесквартирным офицером.
Однако в ответ на мои просьбы кадровик заявил, что «Военно-морской флот – это не биржа труда». Никаких вакансий нет и не предвидится. Он и предложил мне подать рапорт по месту службы командованию Флотилии, чтобы меня включили в кандидаты на замещение вакантных должностей береговых частей и служб Военно-морского флота. Эту фразу «о бирже труда» кадровик повторил многократно. И я понял, что без родственных связей, и без наличия жилья, никаких шансов на перевод в Подмосковье у меня нет. После этой безуспешной попытки самостоятельно устроить свою судьбу я стал ощущать себя не боевым и грамотным офицером, а полным неудачником. Так оно и было на самом деле в плане полной неопределенности моего будущего и будущего моей семьи. С атомных подводных лодок разрешалось, после пяти лет службы, по желанию офицера переводиться в береговые службы. Это указание практически никогда не исполнялось, если сам офицер не подыскивал себе место дальнейшей службы и не получал запрос о переводе. Таких офицеров, которые не рвались к карьере командира на атомных лодках, а желали перейти на берег, было достаточно много.
Но с переводом на берег везло не всем. В основном везло тем потомственным офицерам, у которых отцы занимали место где-нибудь в высокопоставленных штабах или в секретных военных институтах. Родители и планировали их судьбу. Когда таким офицерским сынкам надоедала служба на атомной субмарине, на них приходил запрос, и они спокойно переводились в тихие заводи ленинградских и московских военных институтов или в другие теплые места, заранее заготовленные для них родителями. Для бывшего деревенского парня, каким я и был, теплых мест никто заранее не заготавливал. Можно было надеяться только на везение или на стечение необычайных обстоятельств. В любом случае надо написать рапорт. Уже ни на что не надеясь, сразу же по приезде из отпуска я подал рапорт командиру корабля с просьбой перевести меня, в связи с двойной выслугой лет в плавсоставе, на берег, желательно в военную приемку на заводы центральных областей России. Но надежд было мало. В разуме постоянно прокручивалась фраза, что «ВМФ – не биржа труда».
В 1979 году мне исполнилось 36 лет. Многие молодые командиры подводных лодок были моими сверстниками, а среди начальников РТС я выглядел «динозавром», который вовремя не успел «вымереть». Поздно было поступать и в Военно-Морскую Академию. Мне было жаль самого себя и свою семью. Чувствовал я себя «выжатым лимоном». Жизненная энергия куда-то сразу улетучилась. Временами накатывала настоящая хандра и депрессия. Привязанность к флоту и любовь к своей специальности офицера-подводника обернулась тем, что молодые годы безвозвратно канули в реку времени, наступил зрелый возраст, а я вместе с женой и двумя дочерьми, не добился ничего, не имел фундамента жизни, не имел жилья, и в принципе, оказался у «разбитого корыта». Страстно хотелось получить хоть какое-нибудь жилье в средней полосе России, поближе к родителям и спокойную офицерскую должность, чтобы дотянуть до выхода на пенсию.
Я не верил в то, что в моей душе и теле сохранился резерв жизненной энергии, для того чтобы сделать творческий рывок, превышающий тот, что я сделал на флоте. Мне казалось, что я полностью выложил свой творческий и жизненный потенциал за время службы на атомном подводном ракетоносце, и теперь способен лишь к тихой должности офицерского клерка. Понимая, что без академического образования, никаких перспектив карьерного роста не имеется, я был согласен на любую должность. Получив в 1979 году «от ворот поворот» жестокими словами кадровика РТУ ВМФ, я вернулся из отпуска морально раздавленным и опустошенным. Ничего не оставалось делать, как последовать совету кадровика и наобум, не рассчитывая на какой-либо успех, подать рапорт по команде. С грустными мыслями неудачника я долго сочинял рапорт о переводе меня в среднюю полосу России, рассчитывая стать военпредом на одном из многочисленных заводов по производству радиотехнических станций и комплексов для нужд Военно-морского флота. На большее я и не мог претендовать по причине отсутствия академического образования.