Исповедь молодой девушки (сборник)
Шрифт:
Вы знаете, что я там обнаружил, – Женни взяла на себя сообщить вам об этом. Эдуард ничего не знает и не должен знать, поэтому вам надо снова принять имя де Валанжи и не отказываться от законной части наследства. Будьте спокойны, она очень незначительна, а для детей маркиза вообще ничтожна, меж тем, подчинившись установленному обычаю, вы навеки похороните тайну вашей матери. Вот доказательства того, о чем я поведал Женни. Прочтите эти бумаги, и мы их сожжем. Я решил купить Бельомбр еще в ту пору, когда не знал, как отнесется к вам Эдуард, – мне была невыносима мысль, что на обломках вашего крушения воцарится Мариус. А теперь, Люсьена, когда я искупил вину перед вами тремя годами поисков в надежде заслужить вас, теперь, когда несчастье так возвысило вашу душу и так очистило мою, – разве теперь мы не стали достойны друг друга? Если правда, что вы все еще меня любите, не согласитесь ли вы сказать мне об этом?
Заключение
«Вот что вы сказали мне, Мак-Аллан, но я не поддалась головокружительному искушению и отказалась вам ответить. Благословляю вашу дружбу, вашу неоценимую помощь и несказанную доброту, но если я любила вас прежде – к чему было бы это отрицать? – то имею ли право сказать, что люблю и сейчас? Нет, не могу и не должна, потому что не знаю, всегда ли моя душа была полна только этим чувством и заслуживаю ли я столь безграничного доверия к моему прошлому? Ваше было исполнено страстей, к которым я не смею ревновать, и все же, помимо своей воли, ревную. Открыв в себе эту потребность страдать, потребность владеть вашим сердцем так безраздельно, чтобы оно забыло все и хранило только мой образ, я с ужасом подумала – не начнете ли страдать и вы, когда я открою вам свое сердце? Любила ли я Фрюманса? Не знаю. Могу поручиться, что Мариуса не любила, но вот тут не поручусь… Теперь, конечно, не люблю, ни о чем не жалею, радуюсь, что он мой друг, что нашел свое счастье. Трудно вспомнить и еще труднее определить страсти, волновавшие меня тогда. Теперь они мне кажутся немыслимыми, необъяснимыми, безумными, нелепыми, владевшими кем-то, кого сейчас уже нет, кто никогда не был мною. Но я вас знала, Мак-Аллан, и уже любила, когда сравнивала с другим, когда брак Женни с ним был моим сознательным желанием и невольной мукой. Быть может, я ревновала не Фрюманса, а Женни? Что говорило во мне – волнение чувств, пробудившихся неведомо для меня самой, воображение, сердце? Словом, то ли я идеальное существо, чистота которого вас так пленяет? Я не смею сказать «да», а вместе с тем во мне столько доброй воли, щепетильности, жажды добра, боязливого целомудрия, настороженной совести, суровости к себе, внутренних борений и бдительной гордости, что произнести приговор: «нет, я недостойна его» – значило бы несправедливо принизить себя. Я попросила вас дать мне время на размышление, время на то, чтобы почти день за днем, шаг за шагом, час за часом восстановить свою жизнь. Я заглянула во все тайники сердца, все вытащила наружу, все подвергла анализу, все записала на бумагу – что ж, читайте! Если вы почувствуете, что моя исповедь будет всегда причинять вам боль – не слушайте голоса жалости. Сил у меня довольно – я это уже доказала. Я не чувствую и никогда не почувствую себя несчастной, потому что завоевала право уважать себя и верить в собственное мужество. Вы совершенно свободны, не бойтесь, что заставите меня страдать – сейчас, подписывая эту исповедь, я думаю о том, что у меня есть ваша дружба и что перед Богом и людьми я ее заслуживаю.
«Бельомбр, 2 марта 1828
Да, я очень страдал, читая, и, может быть, буду страдать всякий раз, когда вспомню о прочитанном. Что из того! Счастье – это беспредельный небосвод, то безоблачный, то покрытый грозовыми тучами, а ваша душа – солнце, и на ней есть пятна, но все-таки она солнце! Кто же такой я? Птица, одинокая птица, израненная бурями и оживленная вашими лучами. Люсьена, вы никого не любили, кроме меня, это так, и вы должны все время повторять мне это, и я поверю вам, потому что боготворю вас.
Я приду к вам сегодня вечером, а потом поменяюсь с вами местами и, пока мы не обвенчаемся, буду жить в Помме. Фрюманс полностью вылечит мою душу – тот самый Фрюманс, который ничего не знает и никогда не узнает. Боль и восторг! Боже мой, Боже, как я счастлив! Мы будем путешествовать, правда, Люсьена? Вы всегда мечтали о путешествиях, я всегда их любил. Вы захотите увидеть Париж и Лондон, Шотландию, и Италию, и Грецию, и Швейцарию, и мы увидим их вместе! Фрюманс, Женни и добрый аббат поселятся в Бельомбре. Когда вы пожелаете, вернемся туда и мы… Но все-таки… позвольте мне несколько лет провести вдвоем с вами! Я ведь ревную и к Женни, особенно к Женни – у нее больше прав на вас, чем у меня. Дайте же и мне заслужить такую любовь, чтобы я уже никого не боялся. Да, настанет и такое время, клянусь вам! Я так вас люблю, а вы так справедливы… Не говорите мне, Люсьена, что я страдаю, и не бойтесь, если я и впрямь буду страдать. Эта заноза не позволит мне уснуть в сладостных объятиях моего счастья, она будет напоминать, что я должен неустанно стараться заслужить это счастье, что муж такой женщины, как вы, не смеет не быть во все часы и дни рыцарем без страха и упрека. Почему бы и нет? Мысль о выигрыше подобного сражения укрепляет волю и удесятеряет нравственные силы. Мой дух вступил сейчас в пору зрелости; под влиянием преждевременного опыта я слишком рано возмужал и, кажется, никогда не был юным. Пусть же возродится это беспокойное сердце, вечно алкавшее и всегда неутоленное, пусть расцветет моя жизнь, как дерево, чьи соки еще дремлют весной и пробуждаются, когда лето уже на исходе. Я не забыл, как вы однажды сказали, что осенние розы – самые прекрасные и благоуханные. Так вот, моя любовь уподобится этим розам и, как они, будет полна аромата. Мои былые труды, свершения, успехи, пустые терзания, пустая слава – все это ничто перед жизнью сердца, чей зов я сейчас слышу. Люсьена, отныне мое существование будет посвящено вам одной, и брак с вами видится мне не концом трудов, а началом настоящей жизни. Мечта юности – счастье… Нет, ты не только мечта! Если зрелый муж продолжает безгранично верить в тебя, значит, у него безграничные возможности завладеть тобой!
Ну вот, ну вот, я снова спокоен. Спокоен? Нет, я опьянен, но опьянен верой, силой, светом! Безумец, тебе казалось, что ты ревнуешь к прошлому! Тебе снился сон, проснись же, отгони его, и пусть прошлое так же умрет для тебя, как оно умерло для нее. Это ведь битва с призраком! Так пусть скорее настанет безмятежный рассвет, пусть огненная заря рассеет все тени!
Примечания
«Она и он»
Над романом «Она и он» Жорж Санд работала с 4 по 29 мая 1858 года. Опубликован он был в 1859 году в журнале «Ревю де дё монд» (15 января – 23 августа) и в том же году вышел отдельным изданием.
Стало уже традицией считать, что роман «Она и он» воспроизводит знаменитый «венецианский эпизод» в жизни Жорж Санд и А. де Мюссе. История эта и проста и сложна одновременно: двое влюбленных едут в Италию, но не находят там счастья, а переживают трагедию взаимного непонимания и тягостный для обоих разрыв. Именно так, как произведение автобиографическое и документальное, роман воспринимался в момент его первой публикации.
Почти одновременно с романом «Она и он» появился роман «Он и она» Поля де Мюссе, старшего брата А. де Мюссе. В этом произведении «она» изображается коварной, безнравственной и мстительной женщиной, погубившей молодого гениального поэта из зависти к его литературной славе. Роман этот стал первым в лавине низкопробных произведений, спекулировавших на любопытстве читателей. «Чернила потекли рекой», история любви Жорж Санд и Мюссе начала обрастать слоем сомнительных подробностей, домыслов и даже сознательных искажений и клеветы, к которой прибегали враги Жорж Санд.
Превратившись в легенду, «венецианская история» стала темой многочисленных исследований. Кажется, все детали выяснены и все возможные уточнения уже сделаны благодаря скрупулезным поискам этих исследователей: изучены маршрут «венецианских любовников» и путеводители по Италии, которыми они могли пользоваться, указаны даты их пребывания в каждом городе, описаны все достопримечательности и памятники, расположенные на их пути, все спектакли и праздники, на которых они могли присутствовать, установлено, какая погода стояла в Генуе, Венеции и других городах, в каких (и почему иногда в разных) отелях останавливались путешественники, как были расположены и обставлены их комнаты, в какие моменты герои переживали восторг или апатию и т. п. Некоторые детали вызывали споры: действительно ли путешественникам пришлось испытать приступ морской болезни на пути из Марселя в Геную и перенес ли Мюссе в Венеции горячку или что-нибудь иное? Роман «Она и он» считали документальным и часто цитировали его страницы, чтобы подтвердить или опровергнуть разные версии легенды.
Между тем Жорж Санд совершенно по-иному представляла себе задачу и смысл своего романа.
Когда в 1836 году Мюссе опубликовал «Исповедь сына века», многое в этом романе напомнило Жорж Санд историю их любви. Некоторые реальные детали, воспроизведенные Мюссе, вызвали у нее слезы умиления [43] . Вместе с тем восприятие ею «Исповеди» вовсе не ограничивалось одной этой стороной. Жорж Санд нашла, что роман Мюссе правдив, «великолепен» и «выше «Адольфа» Б. Констана» по глубине проникновения в психологию современного человека. Не совпадение фактов, а общность психологической проблемы позволяла увидеть во взаимоотношениях Октава и Брижитты отзвук венецианской драмы, пережитой Мюссе и Жорж Санд. Через двадцать четыре года она написала роман, который продолжает эту линию.
43
G. Sand, Correspondance, t. III (1835–1837), Paris, 1967, р. 390.
В 1855 году Жорж Санд вновь посетила Италию, и эта поездка, очевидно, оживила ее воспоминания о совместном с Мюссе путешествии 1834 года. 2 мая 1857 года умирает Мюссе. Ровно через год Жорж Санд пишет свой роман. Несомненно, что сюжет романа «Она и он» подсказан событиями личной жизни Жорж Санд и ее впечатлениями об Италии, его персонажи имеют реальных прототипов, и можно даже отметить некоторые дословные совпадения отдельных строк из писем Лорана и Мюссе. Однако видеть в нем лишь документальную хронику интимного конфликта значит исказить его суть и игнорировать подлинные цели Жорж Санд.
Личный опыт и вымысел – вот двойная основа всякого художественного произведения, утверждает Жорж Санд в предисловии к роману «Жан де Ла Рош» (1859). Это предисловие было написано, когда острота первой реакции на роман «Она и он» еще не притупилась. Однако Жорж Санд, в отличие от ее противников и даже от многих ее друзей, вовсе не стремится оправдать одного из реальных прототипов своего романа и обвинить другого. Жорж Санд напоминает критикам романа о подлинной функции критики: истолковать основную мысль, поучение, которое несет в себе роман. Поиски реальных имен, исследование только документальной основы, послужившей писателю, лишь уводят от главного, мешают и литературе, и критике выполнять их общественную, воспитательную роль. Принципам, изложенным в предисловии к роману «Жан де Ла Рош», Жорж Санд неизменно следовала в своем творчестве. «Она и он» продолжает тему, волновавшую Жорж Санд на протяжении всего ее творческого пути: преодоление эгоистической ограниченности человека, борьба против индивидуализма.
В основе психологического конфликта романа – крайне индивидуалистическое мировосприятие Лорана. Он понимает свободу как свою привилегию, отменяющую для него одного общепринятые принципы морали, а долг в его представлении – это только долг других по отношению к нему. Болезненная чувствительность ко всему, что касается его личности, эгоцентризм, оборачивающийся невольной жестокостью к другим, отсутствие воли и неуравновешенность, маниакальная подозрительность – все основные черты характера Лорана порождены эгоизмом. Жизнь Терезы подчинена совершенно иным принципам: главное в ее психологии – это разумное начало и повиновение долгу. Тереза хочет излечить Лорана от тяжкой болезни эгоизма и ради этого готова пожертвовать многими своими привычками, скромным достатком и даже репутацией.