Исповедь Мотылька
Шрифт:
— Олег Игнатов, я дважды была замужем, и второй раз — за человеком, который спускался по лестнице исключительно задницей на перилах, но даже он сделал мне предложение не так оригинально.
— Извини, я подумал, что мы оба достаточно трезвомыслящие люди, чтобы обойтись без обязательной программы.
«Какого хрена ты творишь, Игнатов?» — допытывается червяк сомнения, но я заглушаю его голос жадным глотком коньяка. Впервые за хренову кучу лет бухаю днем и на голодный желудок.
— И все-таки, я — девочка, — она неплохо подделывает нотки обиды в голосе, — и несмотря на свой экстравагантный вид,
— Я облажался? — Какой-то части меня хочется, чтобы она послала меня на хуй.
— Ну, знаешь… — Диана нарочито громко и медленно вздыхает. — Я примерила кольцо. Оценила размер камня…
— И?
— Решила дать тебе второй шанс, Игнатов.
Вечером, в ресторане, где я снимаю для нас целую секцию, я становлюсь на одно колено, протягиваю ей коробочку с новым кольцом и делаю предложение. Мне в принципе все равно — спина от этого не треснула, нога не сломалась, да и не отношусь я к тем убогим мужикам, которые каждую попытку сделать женщине приятно тут же называют «подкаблучничеством».
Диана, конечно, соглашается.
И через пять минут выкладывает в инстаграм фото кольца и наше первое селфи вдвоем, с припиской: «Я знала, что Бог любит троицу!»
Глава тридцать вторая: Эвелина
Два месяца спустя
В огромном зале галереи так много света, что я чувствую себя экспонатом, пытаясь лавировать между огромным количеством посетителей, одна половина из которых смотрят на меня с непониманием, а другая — так, словно пришли купить не частичку моего творчества, а урвать кусок от меня самой. И каждый раз, когда кто-то спешит мне навстречу, растекаясь странными похвалами — как мне кажется, абсолютно преувеличенными и незаслуженными — приходиться напоминать себе, что люди хорошо заплатили за вход на это шоу, и я — тоже своего рода часть выставки. Только без ценника. Хотя, судя по взгляду того невысокого мужчины с огромным пивным животом, он из тех, кто пришел сюда только из-за рекламы.
Я нехотя поглядываю на растянутый в центре зала плакат — большой аналог тех, которые развесили по всему городу без преувеличения на каждом столбу. И еще флаеры, которые раздавали у метро. И куча другой массированной пиар-компании, которая развернулась за пару недель до выставки. «Юное дарование», «восходящая звезда пост-модернизма», «вы не сможете забыть…» и прочее, прочее на фоне моего фото с откровенном белом платье на тонких бретелях, которое больше похоже на неглиже из бутика откровенного женского белья. Я бы никогда не согласилась на ту фото-сессию, но тогда я была в таком потерянном состоянии, что, кажется, подписалась бы под чистосердечным признанием в свершении всех смертных грехов.
Потому что Олег действительно собирался жениться.
Благодаря стараниям Дианы Лебо, их с Олегом подготовка к свадьбе превратилась в аналог какого-то реалити-шоу: новости об этом лезли на меня буквально изо всех щелей. А обилие их совместных фотографий каждый день появлялись моем инстаграме, как будто были настроены специально на меня. Сначала я просто блокировала
На субботу. То есть, завтра.
Диана умеет делать красивое шоу из всего.
И моя выставка — тоже целиком ее рук дело.
— В зале не протолкнуться, — слышу поблизости ее низкий хрипловатый голос, и тихо радуюсь, что стою спиной и она не может видеть, как меня перекосило от одной мысли, что нам предстоит провести плечом к плечу еще один вечер. — А ведь сегодня уже третий день выставки. Поверь, я давно не видела такого наплыва.
Я только пригубливаю шампанское, потому что последние дни отвратительно плохо ем и боюсь «поплыть» даже от пары глотков.
Завтра эта женщина станет женой моего Олега.
В последний раз я видела его тогда в больнице.
Говорят, что время лечит, но я чувствую себя ровно так же, как и проклятых шестьдесят дней назад — как будто по мне проехался асфальтоукладчик и все это время, каждый час и каждую минуту я безуспешно пытаюсь соскрести себя хоть в какую-то человекоподобную форму.
Я знаю, что должна быть ей благодарна за все, что она сделала, но язык в буквальном смысле слова прилипает к нёбу, стоит только подумать о каком-то словесном выражении «спасибо».
— Они пришли посмотреть на девушку с рекламы, — вместо этого говорю я, и в подтверждение своих слов киваю на парочку мужчин, которые стоят неподалеку и без стеснения разглядывают меня, очевидно сравнивая с фото на флаере.
Диана выступает вперед и становится рядом.
Не хочу на нее смотреть, но эта женщина словно магнит для всего живого. Мужчины, на которых я только что смотрела, переключают свое внимание на нее так же стремительно, как пресловутая рекламка тут же скрывается в кармане пиджака одного из них. Уверена, когда он найдет ее в следующий раз, то даже не вспомнит, что это было такое и без сожаления отправит в мусорное ведро.
В отличие от меня, Диана приветливо им улыбается и даже салютует бокалом вынуждая парочку тут же «вооружиться» своей порцией шампанского с подноса проходящего мимо официанта.
Может, я просто придираюсь к тому, что это «дорого богато» — не совсем мой размер. Точнее сказать — абсолютно не мой.
— Могла бы улыбнуться, — говорит Диана, когда парочка, так и не решившись подойти поздороваться, уходят куда-то вглубь зала.
— От этого мои картины станут качественно лучше? — не могу сдержать иронию.
Я вижу, как она вздыхает — настолько демонстративно, что ее плечи поднимаются вверх чуть ли не на метр.
— Эвелина, все эти люди пришли сюда потому что им пообещали общение с милой и очаровательной начинающей художницей. Заплатили деньги за вход — кстати говоря, весьма приличные деньги, и что же получили в итоге? — Она бросает в мою сторону короткий недовольный взгляд, и снова улыбается кому-то из посетителей. — Твое брюзжание и абсолютно кислое лицо.
— Я думала, они пришли посмотреть картины начинающей художницы.