Исповедь проститутки
Шрифт:
– Ой, да отстань ты, деревня, – брезгливо отвернулась Алёна и вышла.
– Нет, всё-таки я ей врежу когда-нибудь, – сказала ей вслед Томка. – Для профилактики, – добавила она, улыбнувшись.
– Лучше скажи, что делать будем. Видишь, уже заметила.
– Да, наблюдательная, сучка, – поддакнула Томка. – Ладно, не паникуй. Будем решать проблемы по мере их поступления. Пока ведь ничего не случилось. Вот и нечего волноваться.
– А когда случится…
– А вот когда случится, – продолжила Томка, – тогда и думать будем. Добро?
– Добро, – ответила я и вздохнула.
10.
Прошло
Поначалу мне даже интересно было. Я чувствовала себя героиней какого-то американского фильма: я танцую стриптиз до глубокой ночи, затем мы с подружками разъезжаемся на такси по домам, потом я потихоньку пробираюсь к своему окну в общежитии и осторожно, чтоб никого не разбудить, влезаю в комнату, как шпион.
Я даже сначала спокойно переносила приставания и фамильярность со стороны посетителей. Я понимала, что за те деньги, которые (также, кстати, по примеру американских фильмов) запихивали мне в трусики, они ожидали доступности с моей стороны, считали себя вправе трогать меня, шлёпать по ягодицам, хватать за руки, и не только. Я прекрасно понимала, что, позволяя всё это клиентам, я приносила потом в своих трусиках хорошие чаевые, отчего босс был доволен, и у меня были неплохие комиссионные.
Но скоро меня стали жутко раздражать и оскорблять вольности и хамство посетителей. Я ощущала себя товаром на рынке, который тщательно рассматривают со всех сторон, заглядывают во все щёлочки, а потом ещё начинают ощупывать для пущей убедительности. Я чувствовала себя очень гадко, в то время как должна была улыбаться клиентам и выгибаться перед самыми их лицами, раскрасневшимися от похоти и от выпитого спиртного.
Однажды я не выдержала и пожаловалась Томке:
– Нет, ты представляешь, мало того, что весь вечер они меня разглядывают, облапывают с головы до ног, так ещё сегодня один подкатил ко мне с предложением «отдохнуть». Я им что, проститутка, что ли?
– Нет, Софико, ты не проститутка, – ответила Тома, – ты стриптизёрша. Но для них это – одно и то же.
– Но почему? – возмущалась я. – Разве девушка не может просто танцевать стриптиз, не продавая своё тело?
– А разве это не одно и то же? – серьёзно сказала Тома. – Ты не трахаешь мужиков за деньги. Но ты танцуешь перед ними почти голая, позволяешь трогать себя, хватать и пошлёпывать. И, заметь, за деньги. Это, если и не одно и то же, то почти. По крайней мере, в глазах нашего высокоморального общества.
Томка горько улыбнулась. Ирония в её голосе прозвучала слишком агрессивно.
– Что же мне делать? – спросила я.
– Бросай. Или продолжай. Третьего не дано.
– Но как же продолжать? – сказала я в отчаянии. – Они тянут ко мне свои руки, пытаются залезть под трусики, свистят и похабно улыбаются. Это ужасно.
Я брезгливо скривилась.
– Но и бросать нельзя. Где я ещё заработаю нужную мне сумму?
– Милая моя Софико, я не могу тебе здесь советовать. Ты должна решить сама. Мы сами определяем для себя, как глубоко и низко готовы упасть. И то, насколько будет оправдано наше падение, а также причины, толкнувшие нас на это – в данном случае не имеет никакого значения. При желании оправдать можно всё. Поэтому просто реши для себя: готова или нет.
Я внимательно слушала слова подруги, в очередной раз поражаясь и восхищаясь её осведомлённостью и рассудительностью.
– Спасибо тебе,
– Прошу тебя, не путай сюда свою мечту, – снова сказала Тома. – Не старайся всё в жизни объяснить и оправдать громкими словами.
– Я тебя обожаю, – сказала я, пропустив её последние слова, и поцеловала в щёку.
Затем я достала из шкафа свой скромный порт-фолио, свою главную ценность, перелистала фотографии, закрыла его и поцеловала. Потом убрала на место и, окрылённая мечтой, легла спать.
* * *
На следующий день я рассказала о своих недовольствах подружкам в клубе, на что они мне просто ответили:
– Не парься.
– Подумаешь, за сиськи хватают, – сказала Анжела, грубоватая, но весёлая девица, совсем не худенькая, но невероятно гибкая и пластичная. Мужики от неё с ума сходили. – Они за это бабки платят. И, заметь, немалые. Так что терпи.
– Да что там терпи? – добавила Натали, приятная молодая девушка, с роскошными чёрными волосами почти до самого пояса, и с шикарным шпагатом. Она такие штуки вытворяла на шесте, что даже мы смотрели с раскрытыми ртами, и просили потом научить и нас. – Не надо терпеть. Просто не обращай на это внимание. Отключайся. Целиком отдавайся танцу. Живи танцем. Не возбуждайся, но и не раздражайся. Танцуй для себя, а не для этих похотливых самцов, которые гуляют здесь, скорее всего, от своих жён и невест. Поняла?
– Кажется, начинаю понимать, – ответила я, задумавшись. – Спасибо вам, девочки. Вы умницы.
– Не знаю, как кому, а мне нравится наша работа, – сказала Анжела, сладко потягиваясь, словно огромная кошка. – Мне так нравится наблюдать за ними во время танца, как они пускают слюни себе на рубашки, как дрожат их подбородки, как они начинают протягивать свои трясущиеся жадные руки с деньгами, пытаясь хоть мимолётно скользнуть ими по моему телу. Так обалденно чувствовать себя удавом перед толпой загипнотизированных кроликов. Только пальцем помани, и они ринутся за тобой всей гурьбой, с очумелыми глазами и вздыбленными ширинками.
– Ну ты скажешь тоже, Анжелка, – засмеялась я, – кролики, пускающие слюни, да ещё и с вздыбленными ширинками.
Я представила себе эту картину и покатилась от смеха. И теперь, каждый раз выходя на танц-подиум и глядя на посетителей, я вспоминала слова Анжелы, и мои губы расплывались в улыбке.
11.
А потом наступила чёрная полоса. Началось всё с того, что Алёна, наша соседка по комнате, застукала меня, когда я «заходила» домой. Так случилось, что её в ту ночь мучила бессонница, и она почти не спала. Томка, естественно, ничего об этом не знала, поэтому преспокойно себе дрыхла.
Вернувшись из клуба, я, как обычно, подошла к нашему окну, влезла на высокий парапет, держась за подоконник, и тихонько толкнула раму внутрь. Я услыхала в комнате какой-то шум, но не придала ему значения: мало ли что, может, кто-то просто повернулся во сне, и кровать скрипнула. Но, когда я уже наполовину влезла внутрь, я вдруг получила удар по голове, отчего чуть не вывалилась обратно за окно, и услыхала пронзительный визг Алёны.
Через секунду я пришла в себя, сообразив, что случилось, и зашептала ей с окна, продолжая болтаться посередине подоконника: