Исповедь травы
Шрифт:
С этими словами я зарываюсь лицом в лисий мех. Черт, опять слезы на глаза наворачиваются. В голос бы пореветь - кому-кому, а мне от этого обычно бывает легче, - но здесь для этого не лучшее место, и я только носом хлюпаю. Как все прозаично даже тут, в трепетном мире, не принадлежащем физплану, где, по идее, слезы, если уж текут, то серебряными жемчугами катятся из ничуть не покрасневших глаз...
Гибкая рука касается моих волос - я демонстративно вздрагиваю, не поворачивая головы. Нежно и спокойно он гладит меня по волосам, по плечам, по спине, утешая без слов. Я все так же холодно неподвижна - хочешь гладить, так гладь, нашел себе рыжую кошку... Но мало-помалу
"Вот так, успокойся, моя Королева. Если ты боишься, что оттолкнула тогда меня своими словами - не бойся. Ты не способна обидеть меня, бесценная моя. Разве что огорчить..."
Его прикосновения все меньше похожи на утешение и все больше на откровенную чувственную ласку. Другая рука скользнула мне под плечи, и вот уже моя голова покоится у него на коленях, щеку мою ласкает прикосновение тончайшего бархата, и все меньше желания противиться...
– Так... Этого следовало ожидать! Ты опять за свое, Актер? Тебе не надоело?
Я вскидываюсь, как ужаленная. Этот звучащий надо мной немыслимо мелодичный голос... как вообще оказался ЗДЕСЬ тот, кому он принадлежит?
– А ему никогда не надоедает, - отзывается другой, тоже до боли знакомый, в котором серебряным бубенчиком позвенивает убийственная ирония.
– У этого товарища вообще на редкость однообразные вкусы.
Перекатившись по лисьему ковру, я вскакиваю на ноги и поднимаю глаза к галерее, на которой стоят двое. Первый из них кажется зеркальным отражением Звездного: тоже темно-синяя, как ранняя ночь, одежда - но другого покроя, проще и удобнее; те же длинные серебристые волосы, но по-другому лежат; те же характерные Нездешние особенности черт лица - но прекрасные без подрисованной маски. Второй... я едва узнала его в коричневом берете на манер пятнадцатого века, но выбивающиеся из-под него золотистые пряди не спутать ни с чьими другими, да и тонкая полуулыбка - его, Магистра Ливарка...
– Слушай, Актер, я уже предупреждал тебя, что если ты опять попытаешься прикинуться мной, то будет очень больно и неприятно?
– спокойно говорит Линтар, перекидывая ногу через край галереи. Интересно, это что, у всех основателей Ордена такая привычка - прыгать со второго этажа? Хотя нет - вон Ливарк двинулся в обход, к лестнице в зал...
Звездный не торопясь поднимается, отступает на шаг, словно для того, чтобы лучше разглядеть Линтара и Ливарка:
– Явились, значит... Двое на одного? Поздновато же вы озаботились ее нравственностью, должен сказать. Где вы были, родственнички, когда она вешалась на шею всем, кто позволял ей это? А теперь, когда она уже натоптала тропинку сюда, ко мне спохватились?
– Тебя послушать, так преступник не тот, кто взламывает квартиру, а тот, кто не поставил стальную дверь!
– усмехается Ливарк, быстро сбегая по лестнице и присоединяясь к Линтару, который давно уже стоит внизу, на мраморном полу.
– Ты прекрасно знаешь, что Элендис уязвима с этой стороны, и ловко на этом играешь - и еще смеешь обвинять ее и нас?
– А кто сделал ее уязвимой, а, Ливарк Тах-Серраис? ответно усмехается Звездный.
– Когда ты охмурял ее матушку, ты, помнится, не стеснялся в средствах. Один "Снежный танец" чего стоил, а уж то, что ты после этого вытворял... Что, не подумал тогда, что у ребенка такие вещи в тонкой памяти отпечатываются? Сам заложил ей в сознание мину замедленного действия, а уж взорвать ее и без меня нашлись бы охотники.
Я замираю, как громом пораженная. Магистр Ливарк... и моя мать? Так, значит...
– Знаю, знаю, о чем ты сейчас думаешь, Эленд, - Звездный поворачивается ко мне.
– Да, вот такой он, твой папенька. Потому ты и мечтала всю жизнь о том танце, что сама началась с такого же. Ловко он тогда это дело обставил - в лучшем моем стиле! А кое в чем даже превзошел...
– Это была плата за твою возможность появиться на свет и дожить до возраста инициации, - перебивает его Линтар.
– Мы все тогда обговорили с твоим отцом, он прекрасно понимал, на что идет. И между прочим, после твоей матери у него очень долго не было ни одной женщины - он ее забыть не мог до самого твоего появления в Авиллоне.
Ливарк во время этого диалога стоит прямо и спокойно, вот только взгляд его плотно прикован к носкам моих сапожек...
– В общем, рано или поздно, но мы спохватились, Актер, Линтар подходит к устланному ковром возвышению еще на несколько шагов.
– Так что Элендис тебе придется оставить для твоей же пользы. Даже если ты действительно влюбился в нее, во что готов поверить Серраис, но лично я не верю ни секунды.
– Почему бы не спросить об этом у самой Элендис, Певец? с издевкой произносит Звездный.
– Она свободная женщина и не нуждается в отцовском присмотре.
– Ты прекрасно знаешь, что она ответит и почему - против тебя у нее воли нет. Но не забывай, что, помимо нас, у нее имеется Поборник, которых вообще-то и держат в Братстве ради подобных ситуаций. Не боишься, что он, как любящий брат, будет бить тебе морду всякий раз, когда ты появишься на ее горизонте?
– А вы двое, несомненно, ему поможете? Вот он, ваш хваленый Светлый гуманизм!
– Во-первых, если понадобится, то и поможем, - вмешивается Ливарк.
– Во-вторых, мы, Братство, никогда не были столь наглы, чтоб называть себя Светлыми. А в-третьих, блинн, если ты мужчина, то отвечай за свои действия по-мужски, а не бегай от ответственности!
– Ну если разговор пошел в таком тоне...
– в руках Звездного медленно проявляется уже знакомый мне клинок с хрусталиной в навершии.
– Решайте сами, кто из вас - один против двоих я не встану!
Ливарк резким движением вскидывает руку, и я узнаю в этом движении свое недавнее, когда в мою ладонь пришел из луча света длинный кинжал с посеребренным лезвием. Вот только клинок у Лорда Огня должен быть подлиннее моего, а на лезвии позолота...
– Не стоит, Серраис, - останавливает его Линтар.
– У меня с ним дополнительные счеты - я обещал ему неприятности за кражу своего истинного облика и сейчас их устрою!
– еще не договорив, он сбрасывает темно-синий плащ и рвет с пояса длинный тонкий меч - если я ничего не путаю, такая убивалка называется эсток.
В следующий миг клинки с лязгом скрещиваются. Ливарк отходит в сторону, чтоб не путаться под ногами, а я сижу и как-то совершенно отстраненно смотрю, как кружатся по залу две таких похожих фигуры. Снова в глазах откуда-то взялись слезы, и в этом размытом мире острых лучей я не в состоянии отличить одного от другого, понять, где сейчас ангел мой, а где демон. Дерущиеся время от времени что-то выкрикивают азартно, Ливарк тоже подбадривает Линтара возгласами. А я... я даже не могу прикоснуться мыслью к тому, кому надо, потому что здесь не физплан, и коснуться мыслью то же, что коснуться словом - но странное оцепенение сковало губы мои...