Исповедь женшины

Ушаков Игорь Алексеевич

У меня возникло странное неожиданное влечение, желание, буквально жажда этого человека, который стал казаться мне настоящим Андреем. Как в прежние времена, когда Андрей возвращался домой после командировки, и меня влекло к нему, так и сейчас у меня что-то сладко потянуло где-то внизу живота, потом возникло ощущение теплоты… да-да, именно там! А где же еще?.. Я почувствовала, что «потекла»…

И тут вдруг у меня в голове мелькнуло давнее-давнее воспоминание…

* * *

Я была совсем еще молодая девчонка, только-только закончившая Иняз. Меня распределили в достаточно элитную

московскую среднюю школу. Собственно, школа не была в прямом смысле элитная — школа, как школа, но в ней было много сыночков всяческой советской знати. Родители одного из девятиклассников решили пустить своего сына по дипломатическим рельсам, а потому попросили меня давать частные уроки английского. Я не любила репетиторства, которое между собой все репетиторы называли «резьбой по дубу». Но, как известно, деньги сами по себе не пахнут, а доход от «резьбы по дубу» иногда даже превышал нищенскую зарплату школьного учителя. К тому же, мой случай оказался исключительным: мальчик попался весьма одаренный и трудолюбивый.

Обычно мы занимались по средам, пятницам и воскресеньям у него дома, в кабинете его отца. Он сидел за столом читал тексты вслух или писал диктанты под мою диктовку, а я расхаживала за его спиной, постукивая своими шпильками по паркету.

С первого же урока я заметила, что парень просто млеет от самого моего присутствия. Он, как красна девица, то бледнел, то вспыхивал, говоря со мной, отводил смущенно глаза. Конечно же, он был девственником, а я была его первым «сексуальным» опытом в жизни. Он был красивеньким, напоминавшим Сергея Есенина на ранних его фотографиях. Но такого типа красавчики не в моем вкусе.

Тем не менее, в меня будто бес вселился. Однажды, когда он читал вслух, я подошла к нему, легонечко положила ладонь ему на лечо и сделала какое-то незначительное замечание. Парень моментально буквально лишился дара речи и молчал, пока я не убрала руку с его плеча. Мне эта игра понравилась.

Вскоре во время диктанта я подошла сзади, наклонилась над ним и, показывая на какую-то ошибочку в его тексте, тихонечко коснулась грудью его затылка… Он замер, и я почувствовала, что он робко пытается поднять свою голову, чтобы поплотнее прижаться к моей груди… Бюстгальтеры я носила очень тоненькие, поэтому хорошо почувствовала, как его затылок погружается в налитую округлость моей груди и упирается в затвердевший сосок… Когда я отклонилась и встала нормально, я увидела, что уши моего ученика пылали, как первомайские флаги. У меня у самой бешено заколотилось сердце… Да-да! Не скрою, что и я получала от этого сексуальное удовольствие: парень был вполне уже взрослым.

Однажды в воскресенье, родители моего ученика зашли в кабинет, где мы занимались, и сказали, что они до вечера уезжают на дачу. Мы продолжили наши занятия, которые я обильно сдабривала элементами «сексуального образования».

Игра в «кошки-мышки» бурно развивалась, девственник смелел на глазах. У меня, сознаюсь, тоже стало зудить кое-где… Эта игра могла перерасти в черт знает что…

Но, слава богу, у меня хватило ума во время остановиться, а у моего ученика не хватило смелости получить то, чего он так желал. Вскоре я сказала его родителям, что не могу продолжить занятия по семейным обстоятельствам (которых у меня в то время и быть не могло!).

* * *

Это

воспоминание мелькнуло у меня, и я почти бессознательно стала делать то же самое, что делала тогда, дразня бедного мальчика… Когда я отвечала на вопрос компьютерщика, то наклонялась над ним, показывая пальцем на экран и касаясь при этом его головы своим махровым халатом. Потом как-то я почти облокотилась об его затылок своей левой грудью, почувствовав, как моя ничем не стесненная грудь через халат прижимается к его голове. А затем как-то так получилось, что его голова попала в разрез моего халата и мои все еще упругие нагие груди буквально обволокли его голову… Тут он порывисто поднялся с кресла. Я закрыла глаза, находясь почти в полуобморочном состоянии, Ощущение теплоты внизу живота переросло почти в нестерпимое жжение. Я почувствовала, как сильные руки подхватили меня, и я полетела, полетела, полетела куда-то в чудесную высь…

Я, будучи в каком-то полубессознательном состоянии, почувствовала сильные и нежные руки Андрея, ласкавшие мою грудь. Потом я ощутила нечто обжигающее, что буквально разрубило меня пополам… Я полностью отключилась… Сквозь это полуобморочное состояние я чувствовала, как Андрей то неистово сотрясал мое растаявшее в блаженстве тело, то медленно и нежно будто баюкал меня. Да, это умел делать только Андрей! И вот наступила кульминация, после которой я постепенно стала возвращаться в реальный мир. Как всегда, душа моя была полна любви к Андрюшеньке, и благодарности за подаренные мне мгновения высочайшего наслаждения…

— Андрюша!.. Я люблю тебя!.. — И я прижалась, как всегда, к его щеке своим ухом…

— Откуда вы знаете мое имя?! — раздался чужой голос, полностью вернувший меня на грешную землю.

Я почувствовала, что вдруг исчезла приятная тяжесть мужского тела, я рывком села на диване, на котором я, оказывается, лежала совсем нагишом, нашла халат и закуталась в него. До меня дошло произошедшее…

Молодой человек, стоя ко мне спиной, натянул брюки, прожужжал зиппером, схватил свой дипломат и метнулся к двери…

* * *

И вот я осталась одна… Сходив под душ, я облачилась опять в свой халат. У меня вдруг возникло уже ставшее почти забытым ощущение: я почувствовала необычный прилив нежности к Андрею. Я стала ждать с каким-то неистовым нетерпением его возвращения с работы. Минуты ожидания казались часами, часы растягивались в вечность…

Но вот в дверном замке зашевелился ключ…

Я, сломя голову, помчалась к двери. Когда Андрей открыл дверь и вошел, я бросилась к нему на шею, как это делала всю нашу с ним жизнь, когда он возвращался откуда-нибудь издалека.

— Ой-ёй! Что за телячьи нежности? Выиграла миллион в лотерею?

— Да! Да! И не в лотерею, и не миллион, а гораздо больше!

— Ну, рассказывай.

— Я люблю тебя, Андрюша!

Он обнял меня и поцеловал в висок, потом, похлопав по спине, ласково сказал:

— И я люблю тебя. И мы это делаем вот уже скоро пятнадцать лет. Пойдем, это надо отметить. К тому же, я голодный, как волк — сегодня из-за этих дурацких совещаний так и не удалось пообедать.

Вечер прошел замечательно, как в былые времена. Когда мы после ужина легли спать, я прижалась к Андрею, стала ворошить волосики на его груди — это было обычное «приглашение к любовным танцам».