Исправление

Павел подал заявку на участие в Миссии еще весной, сразу же после того, как объявили набор, но ни на что особо не надеясь. То, что выберут его, рядового программиста, среди множества кандидатов, казалось совершенно невозможным. Все эти полгода до него доходили слухи, что сформировано несколько отрядов, уже идут тренировки и вот-вот объявят даты вылетов, но потом и эти слухи стихли. Кто еще из их отдела записался участвовать, Павел не знал, народ вокруг в основном помалкивал, но Джу точно заполнила анкету, а после сказала ему:

– Ни на что не рассчитывай, чувак, там бывшие военные, разные спецназовцы, «морские котики», куда нам с тобой, двум жиртрестам?

Павел молча выслушал ее, поправил маску на лице отработанным,

ставшим уже неосознанным движением так, чтобы касаться ее как можно меньше, и зашел в свою капсулу, плотно затворив дверь. Программисты теперь сидели в отдельных отсеках, из каждого вела своя система вентиляции, все потому, что социальная дистанция больше не действовала, и пандемия-2058 вспыхнула второй волной, несмотря на все ограничения. На самом деле будь Павел гражданским программером, он бы работал дома, как и большинство людей в мире, и не видел бы ни Джу, ни остальных даже сквозь пластик, но после сдачи экзаменов и получения сертификата ему пришло совершенно неожиданное предложение работать здесь, в Международной Лаборатории противодействия пандемиям, лаборатории государственной, с повышенным уровнем защиты, а потому он приезжал каждый первый день недели на работу, сидел в своем пластиковом цилиндре, именуемом рабочим местом, выходя только в туалет и поесть в отдельное помещение, тоже разделенное на отсеки, затем, тщательно продезинфицировав себе руки, рот и ноздри, снова возвращался работать в капсулу, пока наконец не выходил из нее окончательно поздним вечером, спускался в одиночестве на лифте в подземный паркинг, садился в машину и уезжал в свой дом. И так шесть дней в неделю, а в седьмой просто сидел дома, ел, спал, немного крутил педали на велотренажере, получал доставку продуктов и смотрел фильмы на «Нетфликсе». Можно было бы, как Джу, оставаться ночевать в Лаборатории и, как Джу, по ее словам, плотно сидеть на таблетках от депрессии, но Павел хотел еще лет десять обойтись без них, потому пересиливал себя и выходил во внешний мир.

Это был третий день недели, как раньше называли его, среда, когда ровно в 10:36 на мониторе выскочило сообщение, помеченное сразу двумя значками «Срочно» и «Секретно». А затем всплыло и особое предупреждение «Прежде чем открыть данное сообщение, убедитесь, что за вами никто из окружающих не наблюдает». Само же оно гласило: «Вы выиграли! Вы избраны для участия в Проекте 2020. Срочно прекратите работу, не берите с собой никаких предметов со своего рабочего места и пройдите к выходу из помещения, где вас встретит сотрудник Проекта».

Возле лифта Павла ожидал человек в защитном костюме стандартного для вирусной защиты темно-синего цвета, лицо которого было полностью скрыто защитной пластиковой маской, бейджика на нем не было, и лишь по силуэту можно было догадаться, что это мужчина. Пока Павел шел по отделу, ему вроде бы показалось, что Джу обернулась и даже привстала со своего кресла, силясь увидеть сквозь полупрозрачные стенки своей капсулы, куда же он идет.

Проведя через все ступени обработки, «защитный костюм» наконец-то довел Павла до комнаты, где кожу его, уже давно абсолютно голого, еще раз тщательно продезинфицировали. Так он оказался в помещении, больше похожем на тюремную камеру в старых фильмах, в которых герой, попадая в такую камеру, понимает, что все, дальше дороги нет, дальше в его жизни только тупик.

Павел, еще оглушенный тем, как все неожиданно произошло, опустился на тщательно, по-военному заправленную жесткую койку. Его немного потряхивало, как от озноба. Невидимый динамик крякнул и сказал синтетическим голосом:

– Доброе утро, Павел! Вас избрали для участия в Проекте 2020. Прежде чем приступить к подготовке, вам следует пройти карантин для того, чтобы можно было удостовериться, что в данный момент вы не являетесь носителем каких-либо вирусов групп C, Q, W, а также и других, возникших или мутировавших после 2020 года. Во время пребывания в карантине вас ознакомят с условиями дальнейшего сотрудничества. В случае если вы окажетесь носителем каких-либо вирусов или не подойдете для дальнейшего участия в программе по какой-то

другой причине, контракт на вашу работу с Лабораторий будет расторгнут согласно Пользовательскому соглашению, которое вы подписали, поставив галочку. Приятного пребывания в карантине, Павел!

Динамик пошуршал еще немного и стих. Павел закрыл лицо руками, потом в ужасе резко забрал их от своих глаз, но затем, вспомнив, насколько они сейчас у него стерильны, вернул на место. И заплакал.

Как вдруг без всякого шуршания откуда-то, как ему показалось, изнутри головы, донеслось:

– Ну-ну, Паша, не надо плакать, сам же хотел спасти мир.

И опять воцарилась тишина.

Комната была небольшая, буквально пять шагов вдоль и пара поперек. Павел, когда немного успокоился, все за одну минуту оглядел. Кровать занимала почти треть, напротив на стене висел черный экран монитора, в углу дверь, за которой оказался туалет с умывальником и душем, самым простым, с дыркой в полу. Сходство с камерой придавали окно, маленькое и зарешеченное, под самым потолком, и стол-тумба, наглухо привинченный к полу под ним. Павел влез на стол и посмотрел в окно, но ничего не увидел, кроме глухой бетонной стены напротив в метрах трех.

Спроси его в ту минуту кто-то, зачем он подал эту чертовую заявку, он бы не стал юлить, а честно бы признался, что на спасение человечества ему, в общем-то, было плевать, а дело в ней, в Джу. Это она шепнула ему своими пухлыми губами, находясь на минимально разрешенном Законом о социальном дистанцировании расстоянии от его уха, что есть шанс спасти все человечество и они должны попробовать это сделать, хотя Павел и не представлял, как он, среднего уровня программист, может это сделать. А вот то, что губы у нее пухлые, Павел видел. Она однажды совершенно незаконно сняла маску и ела на рабочем месте – в своей пластиковой капсуле. Павел никому ничего не рассказал об этом, но сильно тогда возбудился и от вида ее пухлых губ, и от ее дерзости. Сам он никогда не нарушал никаких карантинных инструкций. И в тот же самый день она сказала ему: «Давай вместе подадимся». И со звенящей пустой головой Павел, не думая ни о чем, подал ее, эту злополучную заявку, отмечая галочками, не читая, все пункты до тех пор, пока программа не дала ее отправить.

И вот теперь он тут, а Джу – там. И, скорее всего, даже не заметила его, Павла, исчезновение. Или заметила? Она же вроде смотрела ему вслед, когда он шел к лифту. А может, им всем скажут, что он – герой и спас мир? Да не скажут, не стоит и мечтать о таком, тем более что мир он точно не спасет.

В глубине стола что-то щелкнуло, и прямо из него появился куб, который постоял безучастно несколько секунд, а потом раскрылся гранями, как на картине кубиста, во все стороны и внутри явил собой стакан с бесцветной жидкостью.

Невидимый динамик опять прошуршал и посоветовал спокойно, но не терпящим возражения тоном:

– Это стоит выпить.

Сколько он проспал, Павел не знал, часов у него не было, а свой смартфон он сдал перед дезинфекцией. Может, час, а может, месяц, но, проснувшись, положение свое стал почему-то воспринимать не так трагически. И зверски захотел есть. А когда он подумал о еде, то мысли сами собой побежали и добежали до Джу, и радость отдохнувшего человека начала меркнуть, и вместо нее стала подползать и наваливаться тоска. Но тут же монитор на стене ожил и показал Павлу пожилого мужчину с совершенно голым, без маски лицом. Мужчина улыбнулся приветливой улыбкой, обнажая белые ровные зубы и даже, как показалось Павлу, подмигнул по-приятельски:

– Ну что, Павел, выспался? Разреши представиться, я – руководитель Проекта 2020, или, как еще тут говорят, Миссии, Эдуард Тиль. Карантин ты прошел. Определено, что носителем вирусов не являешься, и даже удивительно, насколько ты здоровый человек при твоем таком нездоровом образе жизни. И раз так, то именно тебе предстоит спасти человечество и предотвратить распространение вирусов.

Последние слова он произнес с некоторым пафосом, но Павлу послышалась в них какая-то заученность, вроде бы говорил Эдуард Тиль эту фразу не раз и сам в нее уже не верил.