Исправленному верить (сборник)
Шрифт:
Стас принялся читать с ее экрана. Брови его поползли вверх.
– Это с кем ты так ругаешься?
Ленка покраснела.
– Сама с собой… Я периодически проверяю, там он или нет.
– Ясно…
Стас читал переписку Ленки с Ленкой и усмехнулся, увидев последнее письмо. В ответ на изощренные ругательства пришел смайлик с цветочком – Ленкин любимый.
– А это-то зачем?
– Болван! Это от Кракена… Там было совсем другое.
– Погоди, он не съел твое сообщение, а подменил?
– Да. Он растет,
Минуты две оба смотрели на смайлик. Потом Ленка сказала:
– Напиши ему письмо.
– Что?
– Напиши письмо Кракену. Объясни, какая опасность ему угрожает, предложи вернуться. Он прочитает, я уверена.
Стас восхищенно присвистнул. Девчонка была права, и даже не надо было ломать голову, на какой адрес посылать сообщение – Кракен был везде.
Стас устроился за «Ангелом», отхлебнул пива и принялся набивать сообщение. Самому себе.
– Не отвечает? – Ленка тихонько тронула его за плечо.
Прошло уже полчаса с тех пор, как ушло сообщение Кракену, а ответа все не было.
– По-моему, мы просто два идиота, – устало ответил Стас. Он стряхнул Ленкину ладошку и откинулся на спинку кресла.
– Он ответит, правда. И вернется. А тебе надо поспать немного, ты устал.
– Пожалуй… Слушай, а это что?
В коридоре что-то стукнуло, зашаркало. Ленка выскочила за дверь и тут же вернулась, за ней шел Папа Карло – выглядел он будто старше своих шестидесяти, в глазах читалась усталая улыбка. Появление его здесь в такое время было событием из ряда вон выходящим. Стас поднялся навстречу шефу.
– Сиди, Стас, сиди… Я тоже присяду на минутку, если не возражаете. Что это у вас? Пиво?
– Да. Будете?
– Пожалуй, – шеф усмехнулся. – У меня же праздник сегодня.
Ленка придирчиво выбрала кружку почище, налила пива и подала Папе Карло.
– Спасибо, Леночка. Люблю я пиво – но пусть это будет наш секрет, ладно? – он подмигнул ребятам, и те заулыбались в ответ.
– А что у вас за праздник? – спросила любопытная Ленка.
– А я с сыном помирился. Привык, знаете, за последние двадцать лет, что он считает меня старым пнем, не способным к нормальному общению, забросившим их с матерью ради этой чертовой науки… Я уже оправдываться устал, любые попытки что-то объяснить – как об стену горох. А тут – сам написал. Давай, говорит, папка, поговорим…
Папа Карло поставил на стол пустую кружку. Стас поймал тревожный Ленкин взгляд. Ему и самому было не по себе. Как теперь рассказать шефу, что беглец найден?
Но тот поднял глаза и улыбнулся:
– Да знаю, что это Кракен, ребята. Так что у меня, считайте, двойной праздник. Кракен работает!
Стас и Ленка переглянулись.
– Простите, Карл Иванович… но вам не кажется, что он ведет себя как… злоумышленная программа? Он вмешивается в личную переписку, искажает смысл сообщений…
– Но как тонко он это делает, заметили? – Шеф довольно прищелкнул пальцами. – Он подробнейшим образом анализирует всю переписку и исправляет сообщения так, что сам отправитель не обнаружил бы подмены!
– Да, – кивнул Стас. – Только он мат заменяет на цветочки.
Папа Карло наклонился к ребятам, глаза его были похожи на яркие звезды, от которых разбегались по лицу тонкие лучики морщин.
– В том-то и дело, Стас! Для чего мы создавали Кракена, помнишь?
– Для исправления ошибок в алгоритмах. Для оптимизации…
– Вот! Обнаружение и исправление ошибок – вот его цель! Он и ищет их… и исправляет, как может!
– Какие ошибки, Карл Иваныч?! Он искажает смысл писем, и только!
Шеф поставил кружку на стол и сказал тихо:
– Ненависть, ребята, – это ошибка. Самая большая человеческая ошибка…
Он поднялся на ноги, вытер очки и снова посмотрел на притихших ребят:
– Не надо ловить Кракена, Стас. Пусть его… Рано или поздно выловят и без нас… А я хочу посмотреть, что он будет делать дальше.
Шеф ушел, и тут же в ящике знакомо звякнуло. Стас и Ленка бросились к «Ангелу».
– Ненавижу, – вслух сказала Светка равнодушно молчащему ноуту. – Урод. Как ты мне надоел. Ненавижу тебя, – повторила она с тоской.
Ругательства, впрочем, относились вовсе не к компьютеру, а к Костику. А может, и к себе самой.
Она ругала себя за то, что скучала по нему. Почему-то вдруг порвалась связь, доходило только редкое «Привет, как дела?», и затем, почти сразу – в лучшем случае после двух-трех фраз – выдавалось сообщение об ошибке. Светка английского не знала, в компьютерах не разбиралась, потому так и не поняла, что же случилось. Наверное, вирус.
Злило больше всего то, что вместо желанного освобождения пришла грусть, а затем и тоска, будто она лишилась чего-то важного.
– Важное? Это Костик-то? – усмехалась Светка и продолжала скучать.
На экране высветилось новое сообщение, но Светка не торопилась его открывать. Больше всего ей хотелось стереть письмо или не стирать… а открыть и прочитать в нем что-то совсем другое, то, что Костик – она знала это наверняка – никогда ей не напишет. Как же она устала от этой постоянной борьбы!
Со вздохом Светка нажала на конвертик… а потом долго и молча вглядывалась в экран. Нет, не может быть, она спит, наверное. Или бредит. Или это адресовано не ей, но вот же в углу стоит ее имя.
Она почувствовала, как из ее широко распахнувшихся от изумления глаз хлынули… нет, не слезы, а лучи света, яркие и сильные, как пробившиеся сквозь черный лед ненависти молодые побеги.
«Да, Костя… – легко и радостно запорхали по клавиатуре ее пальцы. – Когда? Где? На набережной? Бегу!»