Испытание адом
Шрифт:
– Гразер-три уничтожен. Прямое попадание в Лидар-один, переключаю на резервный. Бета-тринадцать и четырнадцать выбиты. Тяжелые повреждения на пятом посту ПРО.
Слушая этот унылый перечень, Диамато невольно съежился. Он знал, что положение на других кораблях еще хуже, но это едва ли могло служить утешением.
– Прямое попадание в резервную рубку! – выкрикнул кто-то.
Диамато, оторвавшись от дисплея, непроизвольно взглянул на схему повреждений. Изображение резервной рубки на схеме корабельных отсеков полыхало алым, а лицо смотревшей на него гражданки капитана казалось высеченным из камня. Она держалась, но в ее глазах Диамато увидел боль. Айра Хэймер погиб на месте.
– Оливер, найди мне эти ЛАКи! – приказала она
Мощь реактивных двигателей, грубая и такая далекая от современности, принялась смещать ЛАКи, изгибая строй всего крыла. В сравнении с полетом на импеллерах маневр выполнялся медленно и тяжело, но зато позволил совершить одновременно изменение векторов без снятия носовых защитных стен и перекат днищами клиньев навстречу противнику.
Безупречность маневра привела Жаклин Армон в восторг. Возможно, эта задница Холдерман и вытянул из них все жилы, месяц за месяцем выматывая крыло на учениях, но его стремление похоронить проект «Анзио» заставило ее людей выкладываться в полную силу, и в реальном бою они действовали слаженно и умело, как закаленные ветераны.
Жаклин подалась вперед, словно это могло побудить легкую «Гарпию» лететь еще быстрее, и в этот миг ее внимание привлекли новые объекты. Капитан удивленно моргнула: первые девять ракет с «Минотавра», обогнав крыло, пронеслись в направлении неприятеля. На достижение цели им потребовалось сто сорок три секунды, причем их конечная скорость составила сто двадцать шесть тысяч километров в секунду. Никакие другие ракеты не были способны даже приблизиться к таким результатам: стандартное ускорение при таком большом полетном времени было на тридцать пять процентов ниже, то есть конечная скорость была бы на двадцать тысяч километров в секунду меньше. Но главное, любые другие ракеты догнали бы противника в полете по баллистической траектории, не способные к маневру, тогда как у этих было еще сорок секунд ресурса двигателей.
Никто в ОГ-12.3 – даже Оливер Диамато – не заметил их приближения, что едва ли можно было поставить в вину тактикам. На дисплеях бушевал хаос, число потенциально угрожающих объектов не поддавалось исчислению, и никто не мог позволить себе уделить много внимания единственному дредноуту, находившемуся так далеко позади, что он не мог представлять собой ни малейшей угрозы.
В результате первый залп «Минотавра» обрушился на цель совершенно неожиданно. Все девять ракет были наведены на единственную мишень, практически до последнего момента обладали возможностью корректировки траектории, и промаха не допустила ни одна. Две из них взорвались внутри импеллерного клина, а остальные семь всего в восьми тысячах километров от него. Лучи лазерных боеголовок обрушились на корму корабля Народного флота «Мохавк», разнеся вдребезги импеллерный отсек. Клин затрепетал. Корабль еще мог выжить, но еще один луч угодил в гравитационный компенсатор, и ускорение в двести g мгновенно, как удар булавы разъяренного бога, убило всех находившихся на борту людей.
Разумеется, это заметили тактики других кораблей ОГ. По постам управления огнем прокатилась волна страха, ибо стало очевидным, что манти применили еще одно новое оружие. Однако теперь стало ясно, откуда исходит дополнительная угроза, и корабли получили время, чтобы подготовить противоракеты и лазерные батареи к ее отражению.
– Адмирал Труитт атакует их, капитан! – доложил Эванс.
Армон кивнула. Оперативная группа Труитта совершила разворот и устремилась навстречу хевам. Буксируемые подвески последних были уничтожены, а вот Труитт, едва он приблизился на дистанцию поражения, произвел пуск. Хевы попытались совершить маневр уклонения, но при этом подставили кормовые горловины клиньев под удар крыла
– Ракетная атака! Задействовать резерв! – скомандовала она. – Пуск!
Ракету которые Армон приберегала после первой атаки именно для такого случая, понеслись на врага.
Джейн Келлет пришла бы в ужас, будь у нее хотя бы микросекунда для эмоциональной оценки сложившегося положения. Но у нее не было даже микросекунды. Попавшее в смертельную засаду оперативное соединение корчилось под безжалостными ударами. Ракеты летели со всех сторон, подвески были уничтожены, а вражеские супердредноуты, сменив курс, шли на сближение с ее линкорами. О том, чтобы одолеть этих космических левиафанов в открытом бою энергетическим оружием, не приходилось и мечтать… не говоря о необходимости помнить о проклятых ЛАКах. Теперь, на сократившейся дистанции, эти верткие пташки можно было обнаружить, однако взять их на прицел и поразить было по-прежнему очень трудно из-за исключительно эффективной для столь маленьких кораблей системы генерации ложных целей и активных помех. Вдобавок атакующее крыло распалось на две группы, разошедшиеся под широким углом с явным намерением снова развернуться и взять ОГ в клещи. Маневр был совершенно ясен – однако, совершая его, они развернулись к ней днищами клиньев, а значит, она могла вести бой только ракетами.
– Всем кораблям! Смена курса! – скомандовала она. – Курс ноль-девять-ноль на два-семь-ноль!
Намеченный маневр обеспечивал не слишком большой выигрыш, но позволял по крайней мере не подставлять заднюю горловину под прямые удары ЛАКов и давал шанс уйти от столкновения с супердредноутами. Даже при наличии новейших инерциальных компенсаторов корабли стены не могли развивать такое же ускорение, как линкоры, и если бы ей удалось вырваться из их зоны поражения…
– Со всех уцелевших подвесок огонь по ЛАКам! – приказала гражданка адмирал, прекрасно понимая, что сейчас главную угрозу представляют собой именно легкие пташки. Они сидели на хвосте оперативной группы, угрожая охватом, и чем больше этой мелкой дряни будет уничтожено, тем…
Ракета, выпущенная с одного из супердредноутов контр-адмирала Труитта, взорвалась в девятнадцати тысячах километров перед «Шомбергом», и линкор забился в судорогах, как раненый зверь, пораженный двумя рентгеновскими пучками, несравненно более мощными, чем те, какие испускали боеголовки ракет ЛАКов. Один луч уничтожил три ракетные пусковые установки, проделал брешь в погребе, снес гразерную установку и два носовых лазера, унеся заодно жизни восьмидесяти человек. Другой, вспоров защитное поле, с демонической яростью снес на своем пути все люки и переборки и уничтожил флагманский мостик. Гражданка контр-адмирал Джейн Келлет и весь ее штаб погибли мгновенно.
Корабль дернулся, взвыла тревожная сирена, и на глазах Джоанны Холл экран флагманского мостика погас. Капитана пронзил ужас, но она сразу поняла, что произошло, а времени поддаваться панике у нее не было. Ее было известно, что собиралась сделать Келлет, и она считала своим долгом попытаться осуществить ее замысел. На мониторе внешнего слежения изображения многих кораблей ОГ-12.3 полыхали алым, и Холл понятия не имела, кто сейчас является старшим офицером. И выяснять это времени тоже не было.
– Приказ всем кораблям! – бросила она связисту. – Сосредоточить огонь на ЛАКах! Весь огонь на ЛАКи!
Она оглянулась через плечо и, встретившись глазами с бледным как мел лейтенантом, сухо добавила:
– Приказ гражданки контр-адмирала Келлет!
Взор связиста метнулся к Кальвину Аддисону. Гражданин комиссар покосился на Холл, посмотрел прямо в глаза лейтенанту и резко кивнул.
– Они поворачивают, капитан! – доложил энсин Томас – Похоже, хотят уклонится от адмирала Труитта.