Испытание адом
Шрифт:
К сожалению, судя по частоте посещений системы за последний год, ждать в оставшийся короткий срок большого числа случайных гостей уже не следовало. Иными словами, новых «Дальнобойщиков» ей, скорее всего, не видать, и к тому времени, когда хевы хватятся Торнгрейва и пошлют кого-нибудь выяснить, что с ним стряслось, многие тысячи узников по-прежнему будут оставаться на Аиде.
Кого пришлют, Хонор предугадать не могла. Наиболее вероятной представлялась отправка курьера с запросом, прибыл ли конвой Торнгрейва к Аиду, и если да, то когда отбыл. Этот вариант сулил возможность навести противника на ложный след, убедив его, что Торнгрейв благополучно покинул систему и, стало быть, пропал где-то на пути между Цербером и Сибрингом. Но даже
Да, время поджимало, и Хонор знала это. Если ей повезет и она продержится те самые три месяца, то уж каждый дополнительный день сверх них станет самым настоящим чудом. И за этот убийственно короткий срок ей следовало раздобыть где-то транспорт для эвакуации оставшихся людей.
«И я его добуду, – угрюмо сказала себе Хонор. – Чего бы мне это ни стоило».
– Итак, приступим, – сказал гражданин контр-адмирал Пол Йермен, оглядев собравшихся за столом совещательной комнаты офицеров.
Тихие разговоры смолкли, все взоры обратились к командиру. Выждав еще несколько мгновений, он обернулся к человеку, сидевшему рядом с ним, и вежливо предложил:
– Не желаете ли начать, гражданин генерал?
– Спасибо, гражданин адмирал, – отозвался Сет Чернок и, эффектно выдержав паузу, обвел присутствующих командиров кораблей ледяным взором.
Аудитория была смешанная: четверо в черно-красных мундирах БГБ, четырнадцать, включая двух шкиперов транспортных судов, в серо-зеленой униформе Народного флота. Присутствовали и старшие офицеры наземных сил, поскольку для успешного осуществления операции все командиры должны были иметь представление о поставленных целях. В общем, компания получилась довольно пестрая. Гражданину генерал-майору БГБ Клоду Гисборну предстояло командовать наземными силами, наполовину – на две трети, если рассматривать отдельно старших офицеров, – укомплектованными морской пехотой.
«Н-да, – угрюмо подумал Чернок, – сплоченную работу этой команды даже представить не получается». К несчастью, это были все наличные силы, которые удалось наскрести в системе, и на то, чтобы собрать на орбите в относительной готовности все подразделения экспедиционного корпуса, ему потребовалось девять стандартных дней. Хорошо хоть, удалось раздобыть эскорт из десяти линейных (правда, один из них принадлежал к устаревшему классу «Лев») и шести тяжелых крейсеров, да еще морпехи выделили ему два скоростных штурмовых транспортника класса «Буян». Была и плохая новость: на борту этих транспортов размещалось всего двадцать семь тысяч солдат. Конечно, если его корабли установят контроль над орбитой, это не будет иметь никакого значения. Хотя силы мятежников на Аиде имеют двадцатикратное численное превосходство, его можно свести на нет несколькими кинетическими ударами. К тому же старина Гисборн сам раньше был морским пехотинцем, а значит, постарается свести трения между разными родами войск к минимуму. С учетом всех этих соображений Чернок признал результаты своих усилий по формированию экспедиции удовлетворительными.
Конечно, флотский персонал не внушал ему доверия, однако Чернок сознавал пределы своих возможностей. Его опыт ограничивался сферой администрирования и планирования, а участие в нескольких карательных рейдах никоим образом не позволяло ему взять на себя ответственность за оперативное руководство комбинированной операцией с участием кораблей и наземных подразделений. По этой причине Чернок назначил контр-адмирала Йермена своим заместителем, а фактически вверил ему военное командование.
Пока у Чернока имелись все основания удовлетвориться своим выбором. Йермен не был стратегическим гением, зато обладал замечательным чувством тактической реальности – и с ходу принялся сбивать разнокалиберный караван в некое подобие единой оперативной группы.
Конечно, времени у него было в обрез. Чернок подозревал, что из регулярных флотских подразделений за отведенный срок удалось бы сформировать более боеспособную группу, но тремя линейными крейсерами – «Иваном IV», «Кассандрой» и «Мордредом», а также тяжелым крейсером класса «Марс», носившим имя «Морриган», командовали офицеры БГБ. Эти командиры, в первую очередь капитан «Мордреда» гражданин капитан Ислер, не слишком обрадовались, когда по приказу Чернока оказались в прямом подчинении у флотского начальника, а тот факт, что совместные учения со всей очевидностью продемонстрировали явное отставание экипажей Госбезопасности от флотских стандартов, лишь усугубил взаимное неприятие и отчуждение.
Сам Чернок был доволен тем, что ему удалось выявить низкое качество подготовки сил БГБ. Насколько он знал, совместные учения подразделений Госбезопасности и Народного флота проводились впервые, и по окончании операции он намеревался направить Сен-Жюсту весьма нелицеприятный отчет об уровне боевой выучки «защитников народа». Если предполагается, что корабли БГБ могут быть использованы против мятежных подразделений регулярного флота, Госбезопасности следует обеспечить себе подавляющее превосходство либо в огневой мощи, либо в подготовленности личного состава, и Чернок считал своим долгом обратить на это внимание высшего руководства. Впрочем, столь дальние планы было делом будущего.
Йермен безжалостно муштровал своих подчиненных, сколачивая из них боеспособное соединение, но, едва дождавшись сбора на Данаке наземных сил, немедленно вылетел к Церберу. Обучение продолжалось и в полете, но, к сожалению, Данак и Цербер разделяло всего сорок пять световых лет, а «Буяны» (скорость конвоя всегда определялась транспортными судами) были очень быстроходны. Весь путь занимал каких-то восемь дней базового времени, и у Йермена, таким образом, на окончательную шлифовку навыков было не больше шести с половиной суток. После пяти суток непрекращающейся муштры начали роптать даже офицеры регулярного флота, а персонал БГБ и вовсе находился на грани бунта. Однако и прогресс в обучении был настолько очевиден, что этого не мог отрицать даже гражданин капитан Ислер, которого только присутствие Чернока заставляло соблюдать хотя бы внешние приличия.
– Я буду краток, – сказал наконец генерал ровным, спокойным голосом. – Наша боевая группа собрана наспех из людей, которым никогда прежде не приходилось работать вместе. Для меня очевидно, что весьма интенсивные усилия, предпринятые для того, чтобы сделать эту группу управляемой и способной к скоординированным действиям в боевых условиях, могли вызвать, да и наверняка вызвали у некоторых из присутствующих немалое раздражение. Мне известно, что за этим столом сидят и довольно вспыльчивые люди, а чье-то недовольство, вполне возможно, не лишено оснований. Тем не менее предупреждаю, что я не потерплю не только неповиновения, но и малейшего колебания или промедления в исполнении приказов старшего начальника. Провинившегося не спасет никакой мундир. То же самое относится к любым нарушениям субординации или культивированию соперничества. Мы все делаем одно общее дело. Я понятно выразился – или с кем-то следует поговорить особо?
Если в начале речи генерал еще видел недовольные лица, то в конце, после спокойного, но недвусмысленного предостережения, от недовольства не осталось и следа. Выждав несколько секунд, Чернок чуть заметно улыбнулся.
– Я надеялся на понимание, граждане, и вижу, что мои надежды оправдались. А теперь слово имеет гражданин адмирал Йермен.
– Да, сэр. Спасибо.
Йермен прокашлялся; он слегка нервничал, но недвусмысленная и твердая поддержка Чернока придала ему уверенности. Впрочем, держался адмирал хорошо и, хотя управление разношерстной командой давалось ему очень не просто, виду не подавал.