Испытание адом

Вебер Дэвид Марк

– Может, хватит уже меня подготавливать, а? Переходи уже к делу, наконец! – прорычал Клинкскейлс. – Ваша светлость, – добавил он, немного подумав.

– Ладно, колюсь. Решение состоит в том, чтобы передать Ключ Харрингтон грейсонцу, который имеет на него больше всего прав… и наибольший опыт в управлении леном, пусть и по доверенности.

Клинкскейлс оторопело уставился на Бенджамина. Секунд пятнадцать он сидел, вытаращив глаза, и лишь потом вскочил на ноги.

– Ни за что! Я был ее регентом, Бенджамин, только ее регентом! Я никогда… Слышишь? Будь оно все проклято! Она доверяла

мне! Я никогда, никогда не узурпирую ее Ключ! Это же…

– Сядь, Говард!

Впервые за время разговора в голосе Бенджамина прозвучала интонация приказа, и пламенный монолог Клинкскейлса оборвался. Он закрыл рот, постоял, не сводя глаз с Протектора, и тяжело опустился в кресло. Воцарилась тишина.

– Так-то лучше, – сказал через некоторое время Протектор с почти шокирующим спокойствием. – Я понимаю твои сомнения, Говард. Собственно, именно такой реакции я и ожидал. Именно поэтому я и пытался тебя, как ты выразился, «подготовить». Но о какой «узурпации» ты говоришь? Господь испытующий, Говард, опомнись! Многие ли на Грейсоне имеют перед Мечом хотя бы половину – да хотя бы десятую часть твоих заслуг? Выбрать тебя – это лучшее решение, как ни посмотри. Ты достоин любой награды, какую я сумею тебе предложить. Ты был регентом леди Харрингтон. De facto ты и был землевладельцем всегда, когда служебный долг удерживал ее вдали от планеты. Она доверяла тебе. Ты, как никто другой, знал все ее планы и надежды, ты воплощал их в жизнь. Что еще можно добавить к этому? И ведь она любила тебя, Говард!

Голос Бенджамина смягчился. В глазах Клинкскейлса, прежде чем старик успел отвести взгляд, Протектор успел заметить подозрительный блеск.

– На Грейсоне нет человека, которого она предпочла бы тебе. Только тебя она пожелала бы видеть своим преемником. Она ждала бы, что ты позаботишься о ее людях. Ради нее.

– Я… – начал было Клинкскейлс, но умолк и глубоко вздохнул.

Несколько секунд он смотрел в сторону, потом снова встретился взглядом с Протектором.

– Возможно, ты и прав, – тихо сказал он. – Во всяком случае, насчет того, как решила бы она сама. Ради нее я был бы счастлив заботиться о ее людях до своего смертного часа. Но прошу тебя, Бен, не проси меня занять ее место! Ради Бога!

– Но, Говард, – попытался возразить Прествик. Клинкскейлс жестом заставил его замолчать и с непередаваемым достоинством посмотрел прямо в глаза Бенджамину.

– Ты мой Протектор, Бенджамин, – сказал он – Я чту и уважаю тебя, я готов повиноваться тебе во всем, что не противоречит закону, это мой долг. Но умоляю, не проси меня об этом. Ты сказал, что она меня любила, и, надеюсь, оно так и было, ибо я, Господь Испытующий свидетель, тоже ее любил. Она была мне как дочь. Я никогда не займу ее место, не приму ее Ключ, ибо отец не должен наследовать лен от своего сына. Это было бы… неправильно.

Снова воцарилась тишина. Наконец Бенджамин прокашлялся.

– По крайней мере, ты согласишься сохранить за собой регентство?

– Сохраню, если ты не станешь принуждать меня к чему-то иному.

– Генри, – Бенджамин повернулся к канцлеру, – это сработает?

– На первое время, ваша светлость? – Канцлер скорчил гримасу. – Пожалуй, да. Но в конечном счете… – Он покачал головой и повернулся к Клинкскейлсу. – Если вы официально не примете Ключ, Говард, мы лишь отсрочим кризис/ Конечно, такой вариант тоже не лишен смысла: если продержаться лет десять, то проблема, возможно, утратит остроту. Возможно, закончится война, над головой не будет висеть

Хевен, все намного упростится… Но у нас все равно не будет законного, всеми признанного наследника, и рано или поздно гроза все же разразится. К тому же, уж простите за резкость, Говард, но человек вы немолодой, и десять лет…

Он пожал плечами, и Клинкскейлс нахмурился.

– Знаю, – буркнул он. – Для своих лет я в приличной форме, но даже под наблюдением прибывших к нам мантикорских врачей…

Внезапно старик осекся, и глаза его расширились. Протектор переглянулся с канцлером. Прествик собрался что-то сказать, но Клинкскейлс предостерегающе поднял руку. Собеседники выжидающе смотрели на него. Ждать им пришлось больше двух минут; наконец Клинкскейлс виновато улыбнулся Бенджамину и сказал:

– Прошу прощения, ваша светлость, но у меня появилась одна идея.

– Это мы заметили, – отозвался Бенджамин так сухо, что старик хихикнул. – Узнать бы еще, в чем она заключается.

– Видите ли, ваша светлость, у нашей проблемы имеется еще одно решение. Оно не противоречит закону, ни нашему, ни, надеюсь, мантикорскому, и при этом, благодарение Испытующему, не требует от меня принять Ключ в свои руки.

– В самом деле? – Протектор переглянулся с канцлером и, подняв бровь, с подчеркнутой любезностью осведомился: – И что же это за волшебное решение, которое не пришло в голову ни нам с Генри, ни Верховному суду, ни преподобному Салливану?

– Мать леди Харрингтон находится на Грейсоне.

– Я знаю, Говард, – терпеливо ответил Бенджамин, однако нахмурился, недовольный этой очевидной непоследовательностью. – Только позавчера я беседовал с ней о ее генетическом проекте и о клинике леди Харрингтон.

– Вот как? Мне она об этом не сказала. Но зато сказала, что она и отец леди Харрингтон решили остаться на Грейсоне по крайней мере на несколько лет. Она сказала, – старик слабо улыбнулся, – что лучшим памятником для их дочери будет улучшение медицинского обслуживания в лене Харрингтон до стандартов Звездного Королевства. Поэтому она и ее супруг намерены перевести практику на нашу планету. Я уж не говорю о том, что леди Алисон очень увлечена своим генетическим проектом.

– Вот об этом я не знал, – сказал, немного помолчав, Бенджамин, – однако не вижу, как это меняет ситуацию. Ведь ты же не предлагаешь передать Ключ родителям леди Харрингтон? Во-первых, они тоже не грейсонцы, а, во-вторых, наш закон, тут разночтений нет, допускает наследование титула родителями лишь в одном случае: если титул принадлежал им, был передан детям и возвращается назад в связи с кончиной потомков. Это явно не наш случай, а во всех остальных наследование должно идти не по восходящей, а по нисходящей линии. В первую очередь при отсутствии детей наследниками выступают братья и сестры, затем кузены с кузинами… ну и так далее. Что возвращает нас к Девону Харрингтону и прочей неразберихе, с которой мы и начали.

– Вовсе не обязательно, ваша светлость, – заявил Клинкскейлс с плохо скрытым торжеством в голосе.

– Извини, не понял? – Бенджамин моргнул.

– Бен, ты совершенно зациклился на своих реформах, но при этом ухитрился проглядеть одно из очевидных последствий нашего вступления в Альянс. Оно и неудивительно. Я-то ведь тоже проморгал. Но у меня есть оправдание: я вырос и успел состариться на планете, где о пролонге даже не слышали. Я с большим трудом сумел уложить в голове мысль, что леди Харрингтон идет пятый десяток. А ее родители, надо полагать, примерно мои ровесники.