Испытание адом
Шрифт:
«Впрочем, – сказала себе Хонор, – возможно, они далеко не столь безответственны и глупы, как мне хочется думать». В конце концов, ситуация, сложившаяся сейчас, уникальна, и вероятность ее возникновения ничтожна. Сотрудники базы имели веские основания считать, что на всей планете, – да что там, во всей звездной системе, – никто, кроме них, компьютерным оборудованием не располагает. Чрезмерная забота о защите сетей при таких обстоятельствах могла показаться доказательством не разумной осмотрительности, но маниакальной подозрительности.
Подняв руку, Хонор мягко помассировала парализованную щеку, в то время как здоровая половина ее лица скривилась в гримасе. Да, безалаберность хевов была объяснима, но все
«И жаловаться на это я уж точно не собираюсь!»
– Ладно, – сказала она и, знаком поманив МакКеона, снова постучала по карте. – Похоже, Алистер, они используют только примитивные коды «свой-чужой», а поскольку аппаратное обеспечение наших шаттлов это вполне допускает, мы могли бы одолжить один из опознавательных кодов…
– И ввести его в свой маячок, – закончил за нее МакКеон, и она кивнула.
Он почесал нос и шумно вздохнул.
– Позволять-то, да, позволяет, но ведь это штурмовые шаттлы, а не те летающие мусорные баки, на которых они развозят тюремные пайки. Эмиссионный след у нас совершенно иной, и стоит нам попасть в поле зрения хорошего сенсора, как нас мигом раскусят.
– Как пить дать, – согласилась Хонор, – раскусят, но только если удосужатся этот сенсор на нас направить. А все увиденное нами до сих пор говорит о том, что народ здесь обосновался ленивый. Самоуверенный и ленивый. Помнишь, что говорил адмирал Курвуазье на Высших Тактических Курсах? «Неожиданностью называют то, что случается, когда люди долгое время упорно не желают замечать очевидного».
– Думаешь, они опознают идентификатор и успокоятся?
– Еще как успокоятся, Алистер. Сам посуди: на планете любой кусок железа, способный взлететь и выйти на связь, принадлежит им. Чужих здесь нет и быть не может, так чего ради им напрягаться? Даже если кто-то засечет неидентифицируемый сигнал, это, во всяком случае поначалу, спишут на ошибку приборов. Откуда здесь взяться чужой пташке?
Она хмыкнула и добавила:
– На Старой Земле подобный подход очень дорого обошелся персоналу базы именовавшейся «Пёрл-Харбор» [4] , однако операторы станций слежения из поколения в поколение повторяют ту же ошибку…
– Логично, – пробормотал он и мысленно почесал голову, гадая, как бы незаметно для Хонор выяснить, что это за история с Пёрл-Харбором. У нее в памяти хранилась уйма исторических фактов, и выяснение подоплеки тех или иных ассоциаций стало для него своего рода хобби.
4
Честное слово, я не предполагаю, что кто-то из читателей не знает что случилось в Пёрл-Харборе 7 декабря 1941 года, однако возможно не все в курсе, что радарная станция, установленная на базе, своевременно заметила приближающиеся самолеты японцев, но они были приняты операторами за свои бомбардировщики, возвращающиеся из тренировочного полета. – Д.Г.
– Вопрос в том, – размышляла вслух Хонор, – как регулярно и насколько часто осуществляется доставка продовольствия.
– Мне удалось получить кое-какие цифры, миледи, – доложил Мэйхью. Он сидел слева от нее, и, чтобы взглянуть на него зрячим глазом, ей пришлось повернуться в кресле. – Полной уверенности в их точности у меня нет, но я сопоставил их с информацией, добытой Харкнессом, и произвел на этой основе несколько экстраполяций.
– Так-так, слушаю.
– Короче
– Полмиллиона? – переспросила Хонор, и Мэйхью кивнул.
– По меньшей мере, миледи, по самым скромным подсчетам. Вспомните, эта планета уже восемьдесят лет служит местом содержания тех, кого власти считают особо опасными. Данные, касающиеся такой категории заключенных, как военнопленные – прежде всего, захваченные хевами при оккупации Тамбурина и звезды Тревора, – можно считать сравнительно надежными. Разумеется, в Ад отправляли не всех пленных: главным образом сюда попадали люди, не смирившиеся с новой властью и склонные создавать группы сопротивления. Впрочем, нынешняя Госбезопасность решила бы проблему проще, расстреляв смутьянов на месте. Так или иначе, в течение последних десяти лет перед атакой на Альянс население планеты почти не росло, а после обострения военных действий ГБ начала присылать сюда совсем не тех заключенных, которых ожидал бы увидеть я.
Хонор подняла бровь, и он пожал плечами.
– Будь я шефом Госбезопасности и имей я в своем распоряжении сверхсекретную и сверхнадежную тюрьму, у меня не было бы сомнений в том, что именно здесь следует содержать военнопленных владеющих важной информацией. Сами посудите: бежать отсюда нельзя, вызволить заключенных, поскольку место их заточения противнику неизвестно, никто не может, и я, таким образом, получаю возможность обрабатывать их и выколачивать из них информацию, не торопясь и ничем не рискуя. Но главари хевов почему-то предпочитают проводить допросы ближе к центру Республики, может быть, даже на самом Хевене. А здесь, в Аду, они держат не особо ценных заключенных, а особо опасных, тех, кто при содержании в других лагерях создает проблемы.
– Какого рода проблемы? – осведомился МакКеон.
– Да какие угодно, сэр, – ответил Мэйхью. – широчайший, от попыток побега до организации акций неповиновения. Или, скажем, стремления сохранить в лагерях для военнопленных дисциплину и структуру своих флотов. Короче говоря, Ад представляет собой штрафной лагерь для смутьянов.
– Вот как! – глаза Хонор блеснули. – Стало быть, сюда свозят самый отчаянный народ со всех тюрем Республики?
– Выходит, так. По нашим со Скотти подсчетам получается, что военнопленных на планете насчитывается тысяч сто восемьдесят-двести. Ну а остальные триста-четыреста тысяч – это гражданские лица. Примерно треть из них оказалась здесь после разгрома различных групп сопротивления на завоеванных планетах, но большинство – обычные жертвы политических репрессий.
Хонор хмыкнула, потерла кончик носа и стала поглаживать Нимица.
– Согласно статистике, последняя категория состоит большей частью из жителей самого Хевена, а среди последних лидируют уроженцы Нового Парижа, – продолжил Мэйхью. – Скорее всего, Бюро госбезопасности сосредоточило основное внимание именно на столице.
– Скорее всего, так оно и есть, – согласился МакКеон. – Народная Республика всегда была государством в высшей степени централизованным. Все информация стекается на Хевен, все решения принимаются там, и тот, кто контролирует метрополию, контролирует всю Республику. Неудивительно, что в первую очередь власти стремятся избавиться от вольнодумцев в своей столице. Сначала Законодатели спроваживали сюда смутьянов, сеявших недовольство среди пролов, ну а после убийства Гарриса пришел черед самих Законодателей.