Испытание адом
Шрифт:
– И какого, хотелось бы знать, черта вы себе думали, когда вас туда понесло, Эшфорд? – добродушно поинтересовалась капитан Армон, указывая старомодной указкой на выделенный участок застывшей над столом голограммы.
Крохотные ЛАКи (не больше ногтя ее мизинца, каждое звено обозначено своим цветовым кодом) атаковали «Минотавр», изображение которого тянулось на половину длины руки. Примерно за секунду до того, как Жаклин остановила движение в голоконтуре, большинство из тридцати шести ЛАКов изменили курс, повернувшись носами к «Минотавру», – все, кроме одной шестерки. Темноволосая, темноглазая капитан строго смотрела на лейтенант-коммандера, командовавшего
– Э, ну, в общем, мэм… – замялся Эшфорд, потом резко выдохнул. – По правде сказать, – признался он упавшим голосом, – я запутался в цифрах!
– Ответ исчерпывающий, но не обнадеживающий, – прокомментировала Армон – правда, без едкого раздражения, которого так страшился лейтенант.
Его выручила честность: те, кто пытался юлить или, не приведи господь, сваливал вину на кого-нибудь из товарищей, быстро усваивали, что язык у капитана острый как бритва. Причем Армон не всегда ограничивалась выволочками: двоих командиров звеньев уже отправили собирать вещички, причем с такими характеристиками, что занять новую командную должность они смогут разве что по личному ходатайству Господа Бога.
– Вы случайно не знаете, как это вам удалось, как вы говорите, «запутаться»? – спросила она, держа указку поперек груди обеими руками.
– Я уже пытался проанализировать причину оплошности, шкипер, – ответил Эшфорд. – Похоже, что мы столкнулись с программным сбоем в тактическом компьютере. Мы сейчас расшифровываем всю последовательность, чтобы провести сравнение с системными файлами, но в данный момент лучшее объяснение, которое я могу дать, это человеческий фактор. Была совершена ошибка – боюсь, мной лично – при вводе обновленных данных на эту атаку. Когда пришла вводная на последний маневр, Келли был занят, заново вычисляя ускорение, поэтому я взял работу с компьютером на себя и произвел нужные изменения. И должно быть, ошибся, потому что в результате компьютер развернул нас на 180 градусов – в противоположном направлении.
– И вот что получилось, – подвела итог Жаклин Армон и кивнула.
Коммандер МакГивер, по существу начальник штаба Армон (хотя устав еще не определился насчет того, полагается ли командиру ЛАК-крыла штатный начальник штаба), повинуясь непроизнесенному приказу, нажал кнопку, и фигурки в голоконтуре вновь обрели подвижность. Было прекрасно видно, как звено Эшфорда развернулось и помчалось прочь от «Минотавра»… и его ЛАКи тут же вспыхнули ярко-малиновым светом: они подставились под удар бортовых лазеров и гразеров носителя, и серия ударов точно «под юбку» клина разнесла все кораблики вдребезги. МакГивер снова остановил движение. «Подбитые» корабли застыли на голограмме, как свежие капли крови.
– Будь это не учение, а настоящая атака, – сухо заметила Армон, – последствия этой маленькой ошибки были бы непоправимы. В данном случае никто не пострадал, но вот то, что в реальном бою все подчиненные коммандера Эшфорда погибли бы, не успев понять, что с ними произошло, очень плохо. Мы не можем позволить себе роскошь при ведении боевых действий губить людей собственным недомыслием.
Она обвела взглядом собравшихся и лишь после того, как каждый из них кивнул, снова повернулась к Эшфорду. На сей раз ее взор несколько смягчился.
– Для сведения, – сказала она ему. – Мы с коммандерами МакГивером и Стаховичем проверили записи и пришли к выводу, что ваше предположение не лишено смысла. В ходе учебной операции мы забросали вас множеством сообщений и инструкций, включая изменения профильного плана задачи. Наверное, вносить столько изменений в профиль реальной операции было неразумно.
Один или двое из офицеров снова кивнули. Учебные операции, как правило, сложнее реальных (если, конечно, не считать
Это было очевидно, равно как и то, что капитану Армон и штабу ЛАК-крыла приходилось с нуля разрабатывать новую тактическую концепцию, а потому капитан была просто беспощадна. Кстати, кое-кто из командиров звеньев порой скулил по поводу того, что капитан включила в группу планирования лейтенанта Эрнеста Такахаши. Сам Эрнест, бесшабашный молодой офицер, всем нравился, но его опережала его репутация. История о том, как он «подправил» полетный тренажер в Крескин-филд… мягко говоря, настораживала.
Жаклин Армон прекрасно знала, о чем думают сидящие перед ней офицеры, и внутренне улыбалась. Лейтенант-коммандер Эшфорд и его люди, конечно, будут иметь довольно бледный вид, когда обнаружат, наконец, из-за чего произошел сбой. При условии, что вообще разберутся в том, что они обнаружили. Но в конце концов, понимают они это или нет, такой анализ представляет собой немаловажный аспект тренировки. Интересно, сумеют ли они ответить на вопросы «как» и «почему», а не только «что»? Правда, напомнила она себе, Эрнест слишком хитер, чтобы подстроить каверзу, которую легко вычислить. Она бросила взгляд на добродушную физиономию младшего лейтенанта, мысленно покачала головой и отвела взгляд.
«Такой на вид юный и невинный, а на деле шельма, – добродушно подумала она. – Интересно, а тот факт, что он и Смит вместе служили на „Лойцене“, не повредит? Или все-таки послужит подсказкой? Но все-таки хотела бы я посмотреть на физиономию Эшфорда в тот момент, когда до него дойдет, что я с помощью подчиненного ему старшины намеренно ввела в программу ошибку, изменившую первоначальное задание!»
Другое дело, что вычислить это непросто. Программа, уложившая звено Эшфорда на смертельный курс, была прекрасно замаскирована под случайный сбой, и Брюс МакГивер побился об заклад на пять баксов, уверяя что Эшфорд со своими ребятами в жизни не сообразят, что их накололи. Однако одна из причин, по которым капитану Армон нравился Эшфорд (хотя она и не собиралась ему об этом рассказывать), заключалась в том, что он был не только смышлен, но и дотошен. Если кто и способен разгадать ловушку Такахаши, так это Эшфорд… и если он действительно докопается, наградой ему будет командная должность. Впрочем, испытание Эшфорда на сообразительность с перспективой карьерного роста – лишь второстепенная цель учений, напомнила себе капитан и откашлялась.
– Какова бы ни была причина возникновения данной проблемы, – сказала она, – давайте проанализируем последствия.
Она снова кивнула МакГиверу, и голограмма пришла в движение. У кого-то из офицеров вырвался громкий стон: неожиданная прореха в общей схеме атаки повлекла за собой целую цепь, вернее, усиливающийся водопад ошибок у всех эскадрилий и звеньев крыла… причем никто из остальных командиров не мог оправдаться запланированным программным сбоем, подстроенным Армон и Такахаши.
«И именно это я и хотела продемонстрировать», – думала Армон, наблюдая, как тщательно подготовленная атака превращается в хаос только потому, что в одном-единственном шаге была допущена заведомая ошибка. Закон Мэрфи по-прежнему оставался первым законом войны, и командирам таких хрупких боевых единиц, как легкие атакующие корабли, следовало накрепко усвоить, что к этому закону надлежит относиться с глубоким уважением.