Испытание: Чистая Душа

Ариманта Юна

И себя она тоже ощущала вполне живой: сердце колотилось под самым горлом, мерзли босые ноги, покалывало обветренные губы и саднили содранные коленки и локти.

– Я могу предупредить маму, чтобы она не волновалась? – снова спросила она. Волноваться – это еще мягко сказано. Мама в любом случае будет в истерике. И ей, без сомнения, здорово попадет, когда она вернется домой. Но лучше маме знать, что она живая и почти в полном порядке. – Вы ведь отпустите меня домой, когда… когда-нибудь?

Если этот человек спас ее от убийц, он ведь не мог замыслить дурного? Зачем она ему понадобилась, Света не могла даже

предположить. Но, несмотря на его пугающее поведение, ей хотелось верить в то, что в глубине души он не злой. Просто ему сейчас плохо, и он нуждается в помощи. Может он ранен? Но не может обратиться к врачу. Ведь тогда придется показать свои крылья. А это… ну такое событие, которое привлечет ненужное внимание.

А может его возлюбленная, такая же крылатая девушка, заболела, и он искал для нее медика. Света, конечно, не врач. Но лечение от многих болезней она назначить смогла бы.

А может…

– Сейчас задержи дыхание и жди, пока я не разрешу вдохнуть, – велел ее похититель, и переместил руку ей на затылок. Света едва успела сделать глубокий вдох, как он вжал ее лицо в свою шею так, что нос, рот и глаза оказались закрыты. Света крепилась изо всех сил, отвлекаясь от мучительного желания сделать вдох и крепче обнимая его шею руками. Но природа требовала свое и уже через сто ударов сердца отсутствие дыхание стало невыносимым. В легких нарастало жжение, а грудная клетка непроизвольно вздрагивала, пытаясь сделать вдох. Света замычала и забилась в его хватке, даже попыталась укусить его за шею, но рот и нос были надежно перекрыты, а руки и ноги обездвижены. От желания вдохнуть перед закрытыми глазами замелькали цветные круги, а в ушах зашумело. В голове помутилось, и все мысли были только о том, чтобы сделать вдох. И внезапно стало легче. Тело сделалось легким, невесомым, а сознание подернулось дымкой, ускользая.

Начинаем Испытание

Зар

Он приземлился на нижнюю ступеньку Небесного дворца, сжимая в руках хрупкое тело чистой души, и впервые в жизни вдруг поверил в то, что в этот раз у него все получится. Просто не может не получится. Откуда снизошла на него такая уверенность, он не знал. Но внутри сразу стало спокойнее. Зар бережно опустил свою ношу на ступеньки Небесного дворца и уселся на уровень ниже, разглядывая тонкие, ничем не примечательные черты лица.

Надо же, переживала не ранен ли он! На себя бы посмотрела! На локтях и коленях ссадины, колготки все в дырах, блузка разорвана. Он, не задумавшись над тем, что делает, одернул неприлично задравшуюся до самых трусиков юбку и поправил прореху на блузке, спрятав выглянувший край скромного белого бюстгальтера. Но она все не приходила в себя.

– Просыпайся, чистая душа, – Зар легонько потрепал девушку по щеке. Но она не спешила возвращаться в сознание.

Зар озадаченно смотрел на неподвижные, словно нарисованные на нижнем веке, золотисто-коричневые ресницы. Он ощущал, как последние секунды до Испытания высыпаются в чашу вечности крупинками песка. Надо было как-то разбудить ее.

Он не может принести ее на руках без сознания. Она должна войти в Испытание добровольно, иначе его не допустят. Но процесс вхождения в небесное измерение в этот раз затянулся. Она не выдержала полутора минут без дыхания и отключилась.

Зар облизнул пересохшие губы и склонился

к ее приоткрытым губам, чтобы ощутить поток воздуха от ее дыхания.

– Что ты делаешь? – выдохнула чистая душа прямо ему в губы и изумленно вытаращила огромные серые глазищи, от взгляда которых Зар отпрянул, как от огня.

Света

Она очнулась от теплого потока воздуха, обласкавшего ее сухие обветренные губы. Открыв глаза, она увидела прямо над собой кого-то так близко, что не сразу сообразила, что происходит.

– Что ты делаешь? – прошептала она, утопая в непроглядной черноте, глядящей на нее из чужих глаз. Видение, смазавшись, как фотография в движении, исчезло, открыв ее взору ясное, пронзительно голубое небо, в которое Света некоторое время бездумно смотрела. Последний раз, когда она была в сознании, был поздний вечер. Она возвращалась с вечернего дежурства в больнице домой. Сколько же прошло времени?

В ярком солнечном свете над ней склонился молодой человек примерно ее возраста с беспорядочно спутанными черными волосами, спадающими на лицо.

– Живая?.. – полувопросительно, полуутвердительно произнесли его бледно-розовые тонкие губы и сразу же сжались в упрямую линию. Черты лица юноши были нечеловечески правильными, ни единого изъяна, словно у скульптуры греческого божества. Идеально очерченные черные брови на белой, как алебастр, коже сдвинулись к переносице.

– Сколько времени? – прошептала Света, едва смогла пошевелить губами. – Я должна в восемь утра быть в больнице. Я обещала отнести результаты обследований и карту…

– Если очнулась, вставай, – резко перебил он, поднимаясь и дергая ее за запястье руки, за которое, оказывается, держал все это время. – У нас мало времени.

Света попыталась выполнить приказ, ухватившись второй рукой за ту же руку, которой он сжимал ее запястье. Но едва она приняла вертикальное положение, как земля под ногами качнулась, и к горлу подступила тошнота.

Пришла в себя она на груди незнакомца. Он крепко держал ее за плечи, прижимая к себе и удерживая в стоячем положении.

– Ну же! – услышала она его нетерпеливый голос, в котором сквозило раздражение. Кончики пальцев, которыми она комкала ткань рубашки на его груди, покалывало, как от статических разрядов на пушистом покрывале, и ноздри щекотал уже знакомый запах наэлектризованного воздуха.

Воспоминания обрушились на нее водопадом. Ночь. Тусклый свет фонарей. Высокий незнакомец. Огромные крылья, закрывающие небо… И запах грозы.

– Крылья… – слабо пробормотала она, сама не вполне понимая, чего хочет узнать.

– Да здесь они, – недовольно проворчал он, и Света увидела прямо перед своим лицом ряд длинных черных перьев, плотно прилегающих друг к другу внахлест.

– Теперь-то можешь идти? – он развернул ее спиной к себе и подтолкнул вперед.

Перед ее глазами открылось невероятное зрелище. Под пронзительно-синим небом сверкали на солнце прозрачные ступени лестницы без перил, уходящей в облака. А сквозь них далеко внизу медленно и величественно проплывала земля: зеленые квадратики полей, голубые ленты рек, города, как нагромождение кубиков, леса, как темно-зеленое море, серые пунктиры дорог и паутина проводов, натянутая на спички-опоры. Ее ноги словно приросли к поверхности, и Света застыла, не в силах сдвинуться с места.