Испытание чувств
Шрифт:
Мэгги нервно засмеялась, скручивая в руках кухонное полотенце с белыми и синими полосами.
— Для меня было очень трудно решиться на это, но я говорила себе, что если я люблю его и хочу, чтобы он любил меня, то должна пойти ему навстречу. Ему достаточно было предложить свою идею, как я сразу поверила, что он любит меня и будет любить ребенка. В чем я нуждалась больше всего, так это в том, чтобы чувствовать себя любимой, быть частью счастливой и дружной семьи — так что мне легко
Она пожала плечами и встряхнула кухонное полотенце, перед тем как сложить его.
— Он практически не обращал на Джолин внимания, если не считать тех случаев, когда жаловался на то, что от нее слишком много шума, или на то, что моя мать и ее муж отказались передавать часть денег для Джолин в доверительное управление — он считал, что столь состоятельные бабушка с дедушкой должны сделать это для своей внучки.
Мэгги встряхнула еще одно полотенце — аромат свежего воздуха распространился по комнате, потом аккуратно сложила его.
— Джолин была моей с того самого дня, когда мы принесли ее домой. Барри ею не интересовался. Он начал жалеть об этой своей идее сразу же после того, как ее высказал, но все произошло так быстро… Нам не пришлось, как большинству родителей, годами ждать возможности получить ребенка, — Мэгги не отрываясь смотрела на его руки, когда он начал помогать ей. — Уже через три месяца после того, как ему пришла в голову эта идея, мы принесли Джолин домой. Если я не ошибаюсь, он использовал какие-то свои политические связи, чтобы ускорить этот процесс…
Джон положил полотенце в стопку, лежавшую в корзине, и взял следующее.
— Он был еще и политиком?
Мэгги покачала головой:
— Нет, но у него были друзья в достаточно высоких сферах.
Она на минутку замолчала, опустив руки.
— Теперь, — в ее голосе все еще звучало волнение, — теперь я думаю — может быть, как раз из-за этого обходного пути — из-за политических связей близняшки и были разлучены сразу после рождения.
Джон подумал, что в этом предположении не было ничего невозможного.
— Как бы то ни было, уж ты-то точно в этом не виновата, — сказал он, чувствуя, как гладкая ткань проскальзывает по его пальцам. Он опустил глаза и понял, что держит в руках черную кружевную ночную рубашку. Джон постарался избавиться от картин, которые рисовало ему воображение: он представлял себе, что будет чувствовать эта тонкая рубашка, когда будет облегать теплое, упругое женское тело.
Мэгги взяла в руки детскую футболку, но, взглянув на Джона, молча бросила ее обратно и, выхватив из его рук свою сорочку, положила ее сверху стопки белья.
— Извини, — сказал Джон, не поднимая взгляда. — Я не хотел…
— Все в порядке, — в ее голосе явственно слышалось раздражение, щеки слегка покраснели. — Я как раз собиралась…
Она встряхнула головой и наклонилась, чтобы взять с кушетки последнее полотенце, при этом волосы снова упали ей на лицо.
— Как раз собиралась что? — спросил он, чувствуя, что рука сама тянется, чтобы убрать волосы с ее лица. Мэгги выпрямилась и замерла, глядя перед собой в одну точку, но его рука ощутила дрожь, сотрясавшую ее тело. Мягко Джон повернул ее лицом к себе.
— Как раз… что, Мэгги? — спросил он снова.
— Ничего. Я… — Ее взгляд скользнул в сторону. — Растерялась, наверное.
Она смущенно рассмеялась и попыталась вывернуться из его объятий.
— Почему? — мягко спросил он осевшим от волнения голосом. — Потому что посторонний мужчина держал в руках твое белье?
Она повернула голову — их взгляды встретились.
— Нет, — сказала она едва слышно. — Потому что его держал ты…
— Мэгги… — эта откровенность, эта искренность спокойного взгляда зеленых глаз — точно так же, как шелковистая ткань в его руках минуту назад — заставили кипеть кровь в его жилах. Ему хотелось держать в руках нечто большее, чем ночная рубашка. Джон привлек ее к себе и скользнул рукой вниз по ее спине, не оставив без внимания, как запульсировала жилка, как взволнованно вздымалась и опускалась ее грудь.
— Мэгги, — повторил он, пропуская ее волосы сквозь пальцы.
— Что? — Она отступила на шаг.
— Нет, ничего. Просто… просто мне нравится твое имя. Оно тебе очень подходит. — Джон выпустил ее волосы, и они рассыпались по плечам. — Еще мне нравятся твои шелковистые, горящие волосы, которые кажутся такими прохладными.
— Горящий шелк кажется прохладным?
— А ты не веришь? Когда я держу их — у меня в руках словно пылающий костер, и я должен обжечься — но этого не происходит… — Он провел большим пальцем по ее щеке. — И точно так же — твоя кожа, такая гладкая, такая свежая — как будто редкий фарфор. Холодный, даже когда за ним скрывается огонь.
— Я не чувствую этого холода, — сказала она, теребя в руках полотенце.
Джон ощущал биение сердца во всем теле.
— Нет? А что же ты чувствуешь?
Мэгги сглотнула.
— Немножко страшно, — прошептала она. — Я будто вся горю. Что же будет, когда….
Джон увидел, как разгорается этот огонь, увидел его отблески в ее глазах, заметил, как потянулись ее губы к его губам. Он еще приблизил свое лицо к лицу Мэгги, их губы сомкнулись, и он почувствовал, как ее тело отвечает ему, как легкая дрожь пробегает по всему ее телу.