Испытание Гилберта Пинфолда
Шрифт:
– Извините меня, Маргарет, – сказал он. – Староват я играть в прятки со школьницами. Если вам хочется переспать со мной, приходите и ложитесь.
Он надел пижаму и лег, укрывшись одеялом до подбородка. Потом он протянул руку и выключил свет. Потом ему стал мешать свет из коридора, он закрыл дверь. Он повернулся на бок и лежал в полусне. И уже проваливаясь в сон, он услышал, как дверь открылась – и тут же закрылась. Открыв глаза, он успел только заметить полоску света из коридора. Он услышал
– Я ходила к нему, я ходила. А когда вошла, он храпел в темноте.
– Ах, Маргарет, ах, доченька. Не надо было тебе ходить. Это отец виноват.
– Прости, Пегг, – сказал генерал. – Ошибка в расчетах.
Последнее, что слышал засыпавший мистер Пинфолд, был голос Гонерильи: – Храпел? Да притворялся он. Гилберт знал, что оплошает. Он же импотент, правда, Гилберт?
– Это Главер храпел, – сказал мистер Пинфолд, но никто, похоже, его не слышал.
7. Негодяи разоблачены, но не сокрушены
Утром мистер Пинфолд не заспался. Как обычно, он проснулся, когда у него над головой начали швабрить палубу. Проснулся с твердым решением перебраться в другую каюту. Его узы с Маргарет были порваны. Он желал освободиться от них всех и спокойно спать в каюте, не подверженный капризам радио. Он решил также пересесть с капитанского стола. Ему и никогда не хотелось там сидеть. Если кто-то домогается этого места – сделайте одолжение. В оставшееся время мистер Пинфолд намерен был вести сугубо приватное существование.
Последние сведения, поступившие к нему в каюту, укрепили его в этом решении.
Незадолго перед завтраком его подключили к радиорубке – по его разумению, первопричине всего, что здесь происходило. Он услышал не сведения по маршруту, как обычно, а болтовню радиста, причем этот господин развлекал тот веселый молодняк, читая им телеграммы мистера Пинфолда.
«На пароходе всяческое понимание. С любовью. Гилберт».
– Отличный текст.
– Так-таки всяческое?
– Интересно, что сейчас об этом думает бедняга Гилберт?
– С любовью. Вот уж осчастливил. Смешно.
– Покажите еще.
– Строго говоря, не имею права. Это закрытая переписка.
– Да ладно тебе, Спаркс.
– Ну хорошо. Вот шикарный текст.
«Окончательно здоров. С любовью».
– Здоров? Ха, ха.
– Окончательно причем.
– Наш Гилберт окончательно здоров. Да, это восхитительно. Читайте, Спаркс.
– Впервые вижу, чтобы человек отправил столько радиограмм. В основном, они по поводу денег,
– Хвалим Господа за Гилберта. Что бы мы без него делали?
– А что там за небрежность с отдельной ванной?
– Услышать от Гилберта «безответственный» – это хорошо. Что безответственного вытворяет он у себя в ванне?
Этот эпизод мистер Пинфолд даже сравнить не мог с прежними неприятностями. Веселая молодежь зашла слишком далеко. Одно дело разыгрывать его, и совсем другое дело нарушать тайну переписки. Они поставили себя вне закона. Мистер Пинфолд вышел из каюты, имея твердую цель: он привлечет их к суду.
Он встретил капитана на утреннем обходе корабля.
– Могу ли я переговорить с вами, капитан Стирфорт.
– Конечно, – капитан остановился.
– У вас в каюте?
– Да, если хотите. Я освобожусь через десять минут. Тогда и подходите. Или это очень срочно?
– Десять минут это подождет.
Мистер Пинфолд поднялся в каюту за мостиком. Немногочисленные индивидуальные штрихи разнообразили табельную обстановку: семейные фотографии в кожаных рамках; гравюра английского собора на обшитой панелями стене – может, собственность капитана, а может, компании; трубки на подставке. Невозможно даже вообразить, что здесь устраивались оргии, творилось насилие и плелись заговоры.
Вскоре вернулся капитан.
– Итак, сэр, чем могу быть полезен?
– Прежде всего я хотел бы знать, соблюдается ли тайна переписки в отношении радиограмм, отправленных с корабля?
– Простите. Боюсь, я не понимаю вас.
– Находясь на судне, капитан Стирфорт, я отправил значительное число депеш сугубо личного характера. А сегодня утром чуть свет целая группа пассажиров читала их вслух в радиорубке.
– Это легко проверить. Сколько было радиограмм?
– Точно не скажу. Около дюжины.
– И когда вы отправили?
– Каждую в свое время. В самые первые дни плавания.
Капитан Стирфорт был озадачен.
– Но мы всего пятый день в пути.
– Да? – озадачился мистер Пинфолд. – Вы уверены?
– Разумеется, уверен.
– А кажется, что дольше.
– Ну что ж, давайте пройдем в рубку и разберемся с этим делом.
Рубка была через дверь от каюты капитана.
– Это мистер Пинфолд, наш пассажир.
– Я знаю, сэр. Мы виделись.
– Он желает справиться насчет радиограмм, которые отсылал.