Испытание славой
Шрифт:
– Сколько ты выпил, центровой? – спросила блондинка, улыбнувшись.
– Пока недостаточно, – хмуро заметил Толик.
– А тебе разве можно, спортсмен?
– Мне теперь все можно. Я в запасе. А что ты все «центровой» да «спортсмен». Меня, между прочим, Толиком родители назвали.
– А меня Кристиной.
– Знаю. Славик просветил.
– А что он еще тебе рассказал?
Их взгляды встретились.
– Славка не трепло, но так уж вышло, что я посвящен в ваши отношения, – не стал отпираться Толик и потянулся к бутылке крепленого
– Я за рулем.
– А чуть-чуть?
– Ну если только чуть-чуть, – согласилась Кристина.
Толик наполнил фужеры: наполовину ей и под завязку себе. Кристина ему нравилась, просто по-человечески. Не ломается, не зудит над ухом. Он предложил, она выпила, правда, только пригубив вина. Разговор начался медленно, с каких-то общих фраз, а потом захлестнуло. Толик все говорил и не мог выговориться. Обида клокотала в нем. Между слов он успевал прикладываться к фужеру. В результате он утопил свои тревоги и печали куда глубже, чем следовало в данной ситуации.
И вот теперь, выйдя из дверей бара, он то и дело опадал на плечо Кристины. Наконец она дотащила его до своей машины и смогла затолкать его внутрь на заднее сиденье.
– Где ты живешь?
– Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз, – произнес Толик заплетающимся языком и рассмеялся.
– О-о-о! – Кристина оглядела его. – Предупреждала же, добром это не кончится.
– Я не пьян, – обиделся Толик.
– Все так говорят.
– Не-е, все нормально!
– Нормально будет, если ты скажешь, где живешь, а я тебя туда отвезу.
– Мне домой нельзя, – вспомнил Толик.
Он хоть и был крепко выпивши, все же соображал, что отец устроит ему конкретный разбор полета. Да и перед матерью стыдно появиться снова в таком непотребном виде.
В салоне повисла пауза.
– Ну и куда прикажешь тебя девать? – вздохнув, спросила Кристина.
Не дождавшись ответа, она обернулась: Толик спал, по-детски приоткрыв рот и посапывая. Девушка покачала головой, словно не понимая, как это с ней произошло, и, проворчав себе под нос что-то вроде: «Вот влипла», – завела машину.
…Наутро Толик мучился от изнуряющего похмелья. Мало того, что он проснулся в совершенно незнакомой комнате, на чужом диване, с чужими постерами на стенах, так он еще к тому же совершенно ничего не помнил. Полный ноль, матрица начисто стерта после того момента, как он оказался в «Курятнике». И голова болит так, словно он стукнулся ею о рельсы. А на часах, если верить собственным глазам, десять, и за окном светло. Значит, десять утра. Теперь следующий вопрос: где он? Кажется, Господь его услышал, потому что послышались шаги, и в комнату вошла… Славкина Кристина. Точно, вчера он с ней долго разговаривал в баре, но о чем? Толик слишком резко замотал головой и был за это мгновенно наказан – внезапно мозги пронзила резкая боль. Он прижал пальцы к вискам, чувствуя, как в них пульсирует кровь. «Пить больше не буду никогда, ничего, кроме воды… и пива, –
– Ну что, очухался, центровой? – Кристина с улыбкой потянулась за сигаретами.
– У-м-м. Как я здесь оказался? – невнятно произнес он, массируя виски и уговаривая голову не болеть.
– Это особая история. Ты что же, ничего не помнишь?
– Откуда? Я вчера никакой был.
– Вот это верно замечено. – Кристина перестала улыбаться. – Пойду-ка я приготовлю нам кофе покрепче. А ты иди в ванную, приведи себя в порядок. Полотенце темно-синее возьми.
– Спасибо, – поблагодарил Толик, почесывая небритый подбородок.
Он откинул одеяло. Полностью одет, только ботинки сняты. Сам он их снимал или Кристинка помогла? Опять провалы в памяти. А, какая разница!
Минут через двадцать посвежевший после прохладного душа Толик вошел в кухню. Кристина разливала кофе по чашкам.
– Знаешь, я пока душ принимал, вспомнил кое-что из нашего вчерашнего разговора. – Толик провел рукой по мокрым волосам. – Кажется, мы подружились?
– Ура! Амнезия отступила! – Кристина присела за стол.
Толик сел напротив. Огляделся.
– Уютно у тебя. Одна живешь? – вспомнил он рассказ Славки.
– Одна. Это бабушкина квартира.
– А как ты в «Курятнике» оказалась?
– Вчера казалось, что случайно, но теперь я начинаю думать, что ничего случайного в жизни не бывает, – отозвалась она. – А вообще-то у меня сигареты закончились, за ними и забежала. Пристрастилась в последнее время к курению. Нервы, знаешь ли, пошаливают.
– Это мне знакомо. – Толик отхлебнул горячего крепкого кофе и спустя несколько секунд окончательно почувствовал себя человеком. – Спасибо тебе, Кристин.
– Да ладно, чего там! Ты пей, печенье соленое бери, а потом я тебя домой отвезу. Что с баскетболом-то делать будешь?
Толик помолчал.
– Пока не знаю. Подумать нужно.
– Да, думать всегда нужно.
Примерно час спустя красная спортивная «тойота» лихо притормозила неподалеку от дома Толика.
– Ну, я пошел.
– Давай. Ты больше не пей, Толик. Забвения в вине ищут только слабые люди.
– Да я и сам решил завязать. Человек, когда хочет, все может.
– На мое курение намекаешь?
– Сообразительная. Я тоже курил в прошлом году. А потом взял и бросил.
Толик вышел. Но он не успел отойти от машины, как сзади хлопнула дверца.
– Толик!
– Что?
– Шарф свой забыл.
Кристина стояла, опершись о дверцу машины. Порыв ветра заиграл ее распущенными волосами. Толик вернулся, взял у нее шарф, набросил его себе на шею. Их взгляды встретились.
– Хочешь, я со Славкой поговорю?
– Только если тебе не жалко потерять друга. – Девушка улыбнулась, но голубые глаза оставались грустными. – Кстати, не нужно ему знать, что ты гостил у меня этой ночью.