Испытание верностью
Шрифт:
Ответ пришел незамедлительно: «А не охренела ли ты, девочка?»
«А если да, то что? Уволишь?»
Ха! Мне даже на руку.
Егор тут же позвонил.
— Матвеева, давай без выпендрёжа, угу? Пожалей мои нервы. Сейчас конкретно называешь причину и я решаю, отпускать тебя или нет.
Что за упёртый баран! Я же написала.
— По личному вопросу, Егор Андреевич. Такой ответ вас не устраивает?
Он подзавис. Думала, связь оборвалась, а нет, антенна полная.
— Алло? Егор…
— …какая у тебя может быть личная жизнь, Матвеева?
О-о-о, он даже не подозревает,
— Самая обыкновенная, Егор Андреевич, — вздохнула, не желая накалять обстановку ещё больше. — Поход в больницу, например. Вам такое на ум не приходило?
— Ты себя плохо чувствуешь?
— Мне просто нужно на медосмотр. И всё! — начала терять терпение, повысив голос.
На заднем фоне мелькнул голос Михеевой и я тут же напряглась. Вернулась, значит. Внутри всё болезненно сжалось, стоило только представить его с другой женщиной.
— Ладно, Матвеева, хрен с тобой, иди. Можешь даже на целый день. Разрешаю. Всё равно от тебя одни проблемы. — И отключился.
Сдерживая слёзы от обиды, прикусила губу. Это от меня проблемы? Сам нажил себе кучу врагов, а я – виновата. В сердцах швырнула телефон на кровать и впервые за всё время пожалела, что рассказала об Удовиченко.
Глава 8
В понедельник, миновав офис Студинского, прямиком поехала в женскую консультацию.
На душе – волнительное ожидание, словно не на прием к гинекологу, а на аудиенцию к президенту собираюсь. Переживала невероятно. Сама не знаю, почему. Просто сердце вдруг замирало в тревожном ожидании, а по венам вместо крови бежал ледяной поток.
Ирина Станиславовна знала меня ещё с ранней юности, и я считала её тем редким специалистом, которому можно доверить не только свое здоровье, а и поговорить по душам. Но в регистратуре меня огорошили, заявив, что она со вчерашнего дня в отпуске и появится не раньше чем через месяц.
— Вы можете обратиться к любому другому специалисту, — напомнила в окошке медработник. — Сейчас принимают Кузьменко, Мамалат, Савченко. Девушка-а-а, ау, вы меня слышите?
Я очнулась. Слышу-слышу. Тут стоило определиться: или вернуться ни с чем на работу, или всё же потратить с таким трудом одобренный отгул с пользой.
— Эм… Хорошо, давайте тогда… — растерялась: ни одной из перечисленных фамилий я не слышала раньше. Вдруг натолкнусь на грубую тётку? Стоявшие позади меня в очереди фрау включили шарманку, мол, что я там «телюсь» и «сколько можно», «определяйся уже поскорее». Ладно, была не была. — Давайте к Кузьменко, — наклонилась к окошку за талончиком и спустя несколько минуту шествовала по длинному коридору третьего этажа, высматривая восемьдесят шестой кабинет.
У нужной двери уже толпилось огромное количество желающих попасть к этой самой Кузьменко Я. А. Как и все девочки, кому не хватило сидячих мест, прислонилась к стеночке и запаслась терпением. Судя по тому, что талончик у меня на пол-одиннадцатого, куковать придется долго. Радовало лишь то, что под другими кабинетами не было так многолюдно, а это значит, что Я. А. всё-таки толковый врач.
— … ой, Маш, через две недели срок… — заговорила
Я невольно прислушалась. Что там за светило такое. Прям любопытно стало.
— Так в чем проблемы? — удивилась соседка с чуть меньшим животиком. — Пускай бы мой хоть что-то сказал – сразу бы рассказала, почём в Одессе рубероид. Ты посмотри, ультиматумы он ставит.
Её подруга только вздыхала, не зная, как быть. За это время к ним присоединилась ещё одна девушка и заявила, что рожать будет только у Яна Анатольевича. Он в прошлом году спас жизнь малышу её сестры, так что ей глубоко плевать на всякие там предрассудки. А если мужики такие умные, то пускай сами и рожают.
Я проверила инициалы Кузьменко. Черт! Так и есть. Ян Анатольевич. Вот засада-то. Начала панически соображать. Мужик-гинеколог. Мамочки-и-и. Нет, я конечно ничего против не имею, двадцать первый век на пороге и всё такое, но блин… как представлю… И чем они, мужики, вообще думают при выборе данного направления? Это не жене между ног заглядывать, а сотням чужих баб, разной возрастной категории. Что и говорить, а избавиться от стереотипов, гласивших, что мужчина-гинеколог – сексуально озабоченный типаж было весьма сложно. Но сдать назад, оставив за спиной выстоянную очередь и уйти в самый последний момент было бы сущей глупостью. Женское любопытство победило. Мысленно перекрестившись, подошла к лакированной двери и, дождавшись разрешения войти, заглянула в довольно милый, увешанный многочисленными фотографиями рожениц просторный кабинет.
За заваленным медицинскими картами столом сидел парень, лет так около тридцати и выжидающе уставился на застопорившуюся в дверном проеме меня. Ничё так, симпотный.
— Проходите, проходите, тут не кусаются, — подбодрила медсестра. Надо же, я не стразу её заметила за ширмой. Как не парадоксально, но по возрасту она была ровесницей моего отца. Мда. Тандем ещё тот.
Я прошла к кушетке и осторожно присела на самый край, насторожено выискивая в Яне Анатольевиче признаки маниакальных отклонений. Однако ни его гладко зачесанные назад прямые волосы, ни умные глаза, ни высокий лоб не могли подсказать, что прячется в самой головушке. Отсутствие озабоченного выражения лица ещё не значит, что передо мной не сидит маньячина, а наличие обручального кольца на безымянном пальце ещё не гарант верности.
— Надеюсь, то что вы увидели смогло убедить вас в моей профессиональной адекватности или же сомнения ещё присутствуют? — прозвучало довольно мягко и обволакивающе. Ну точно гипнотизер. Я запоздало сообразила, что неприлично долго таращусь на него, прикусив нижнюю губу. Блин, как неудобно.
— Я знаю, что означает этот взгляд, — продолжил гинеколог, указав на меня ручкой. — Все мужики козлы – это раз. Я ему не доверяю – два. Уж слишком он подозрительно выглядит, и чем вообще думал, выбирая профиль «гинекология и акушерство»? Это три. Так?