Испытание веры

Любецкий Павел

«Мы не столько нуждаемся в помощи друзей, сколько в уверенности, что мы её получим.»

Глава 2. Притяжение

Трафальгарская площадь. Лондон

«И вот я в Лондоне. Это один из самых красивых городов мира. Удивительно проходить по его улицам и наблюдать за людьми, казавшимися ранее с другой планеты, по крайней мере, до того, как я начала путешествовать и менять города и страны, словно дешёвые перчатки, никак не приходящиеся в пору. Сейчас всё кажется повседневным, обыденным, а ведь ещё какое-то время назад я мечтала впервые выехать за границу и насладиться не похожим на Россию колоритом, увидеть других людей и всё, что с ними связано, но путешествовать со Стасом – этим несчастным психом, то ещё удовольствие. Свобода вернулась ко мне, открыла целый мир, и я обязана его повидать,

что и произошло после его смерти. Деньги, переведённые Сашей в качестве платы за спасение семьи и тщательно сокрытые мной, позволили осуществить задуманное. Их никто и никогда не найдёт. К счастью, я позаботилась об этом и теперь, кажется, следует расслабиться, ведь, что ещё нужно? Я живу в пятизвёздочном отеле в пяти минутах от площади, сплю на кровати из цельного розового дерева, пользуюсь всеми благами цивилизации. Кажется, этого должно быть достаточно для счастья, но… Почему я чувствую себя неполноценной? Почему переезжаю из страны в страну, не находя места, пристанища, призванного заполнить образовавшуюся пустоту? Удовольствие от новых увиденных мест не может сделать этого, а мимолётные романы лишь притупляют жажду, живущую в сердце и растущую с каждым новым днём, с каждым плакатом, изображающим его лицо, с каждым новым интервью, которое инстинктивно не могу пропустить. Что со мной происходит, когда улыбка Димы оказывается передо мной? Я не в силах оторвать взгляда, но задняя мысль напоминает: она не для меня, а для кого-то другого, того, кем я не стала, хоть и было столько времени попытать удачу. Почему я продолжаю испытывать эти странные, никому не нужные чувства к человеку, которого никогда не видела рядом с собой, не касалась его сильной руки, мягких ни с чем несравнимых губ, мощного спортивного тела, притягательной выпуклой груди, никогда не говорила с ним и не слышала ни слова в свой адрес. Я понимаю – это не любовь, чего раньше не принимала из-за упрямства. Тогда, что это? Одержимость демоном, как сказал святой отец, предсказуемо не сумевший изгнать его, сказав лишь то, что я должна игнорировать грешные мысли, касающиеся Димы. Но как это сделать мне не известно. Частые путешествия, смены обстановки, новые люди и ритмы жизни не справились с задачей, ведь я не в состоянии выбросить его из головы. И, проходя мимо достопримечательностей старинного города, я думаю не о том, насколько они красивы и невероятны, а о том, когда решусь и сделаю шаг на пути к самому желанному, ведь иначе, жизнь не будет мила. А ведь в такие мгновения я готова на всё и это пугает. Я не желаю вредить. Пора прекратить идти на поводу инстинктам и начать действовать. Особенно это актуально после женитьбы Сэма и обретения им счастья, никак не связанного со Стасом и его ненормальной любви к нему. Может, если буду собой, а не кем-то другим, Дима увидит во мне человека, не представляющего без него жизнь и тогда, я тоже обрету своё маленькое, но такое весомое счастье, которого люди могут ждать целую вечность…»

Аквитания. Франция

Саша сидел в кабинете напротив конференц-зала. Спортсмены, все, как один, услышав о предложении, решили, в начале, переговорить наедине и дать общий ответ, поэтому юноше так же ненадолго пришлось уединиться. Перед тем, как расслабиться, он дважды проверил, заперта ли дверь на ключ. Подёргав ручку не один раз и убедившись в изоляции, он подошёл к рабочему столу и из нижнего закрытого на замок ящика достал упаковки с лекарством. Вынув две разные таблетки в капсулах немалых размеров, он положил их в рот и обильно запил водой. Стоя на одном и том же месте какое-то время, Саша обратил внимание на трясущийся стакан воды в ладони. Зажмурившись и немного подождав, он почувствовал лёгкое спокойствие, прилив сил и исчезновение внезапно нахлынувшей тревоги, осложнявшей жизнь, а после, присел на стул, поглядывая на красивейший пейзаж за окном. Он заставлял себя думать лишь о приятном, выгоняя из головы всё то, чего там не должно быть.

Определённо, приезд звёзд биатлона состоялся, что радовало. Подобное событие многого стоит. Ещё до выигрыша в лотерею, когда нынешняя жизнь представлялась лишь в фантазиях и не более того, Саша мечтал стоять среди своих кумиров, общаться с ними, чувствовать себя одним из них. Об осуществлении подобного никто и предположить не мог, включая и самого Сашу, но прошло несколько лет и известные на весь мир спортсмены приехали сюда сами. Иногда мечты сбываются и самое приятное, когда это происходит неожиданно, что вдвойне радостней.

В дверь постучали, и Саша отвлёкся от своих привычных мыслей.

– Саша, это я. Можно войти? – послышался голос Кабано.

Юноша подошёл к двери и открыл замок, встречая на пороге управляющего своего спортивно – развлекательного комплекса.

– Они приняли предложение? – поинтересовался Саша, вновь присев в кресло.

– Пока нет, – быстро ответил Кабано.

– Нет? – переспросил юноша, продолжая, – как же они долго. Кажется, прошла целая вечность.

– Десять минут, – взглянул на часы Цезарь.

– Серьёзно? – не поверил он. – Думал, гораздо больше.

Сам того не замечая, Саша не переставал теребить в ладонях ручку, сжимая её всё сильнее по мере приближения Кабано.

– Ты в порядке? – заметил неладное он.

Юноша слегка покраснел, ускорив движение пальцев, едва не согнув пополам канцелярский предмет.

– Да, – солгал Саша. – Как всегда. Что со мной может случиться?

– Я так не думаю.

– В смысле?

В тот же миг ручка хрустнула, от чего юноша нервно подпрыгнул, быстро взяв новую, когда понял – это необходимо.

– Я так не думаю, – Кабано забрал у него второй, уже почти сломанный канцелярский предмет и отложил в сторону, облокотившись на стол, – ты не в порядке. И врать у тебя не получается. Это не для кого ни секрет.

– Зачем мне врать? – попробовал заставить поверить Саша, но вскоре понял: ничего не выйдет, когда отражение в зеркале напротив показало, насколько он покраснел и вспотел. Тревогу и страх непросто скрыть, если их источник так близко.

– Вот и я себя спрашивал с того самого момента, как приехал сюда, – говорил Кабано, наблюдая за реакцией Саши. Его глаза всегда находились то вверху, то внизу, то двигались по сторонам, но никак не глядели на него. – Знай, я благодарен тебе за всё, что ты сделал для меня и моей семьи. Ты заставил поверить меня в будущее после смерти матери, её похорон, когда мир, казалось бы, прекратил своё существование. Не знаю, смогли бы спасти меня врачи, не будь со мной твоей поддержки. Но, честно говоря, когда я услышал твой звонок месяц назад, сразу не поверил. Я и Давид пытались начать жить заново на Родине, в Мадриде и тут появился ты.

– Почему это так сильно удивило? Ты раньше об этом не говорил.

– Ты держался от меня в стороне всё лечение. Я предполагал, это связано с тем срывом во время съёмок в больнице и поэтому, когда ты предложил мне и Давиду работу здесь, да ещё такую… Я не понял этого, но согласился. Нужно заботиться о брате и приглядывать за ним, а, если бы он поехал сюда один, это было бы проблематично.

– Не вижу причин для этого разговора…

– Я вижу, – с серьёзным лицом говорил Цезарь, – ты продолжаешь бояться меня и не отрицай этого. Просто, если всё так серьёзно, зачем позвал? Неужели ты мазохист? Я, конечно, знаю, что русские немного с «приветом», но ты… Просто, мне не понять этого и, наверное, сейчас, у нас есть возможность поговорить. Давно пара.

Долго отказываясь глядеть в глаза Кабано, Саша сидел и молчал, не переставая вздрагивать, что не осталось не заметным для абсолютно спокойного, но требовательного собеседника, желавшего получить ответ.

– Я это сделал для нас обоих, – вдруг, успокоившись, выдал Саша, посмотрев в глаза. – Да, ты прав. Я не могу избавиться от страхов, и с каждым днём их становится больше. В то время как проходило лечение, я сторонился тебя, не мог вынести твоего присутствия. Каждый раз я вижу, как меня истязают, бьют, мучают. Это не описать, как страшно. Знаю, ничего подобного не было, но мозг придумывает и воссоздаёт сценарии страшнее и мучительнее прежнего. Они пропадают, только когда я нахожусь в одиночестве, закрывшись на замок и убедившись в безопасности, либо от кучи таблеток, принимаемых уже много месяцев. Но мои страхи не должны мешать изначальной цели: помочь тебе и Давиду перенести смерть близких. Мне не понять, насколько это тяжело, но я должен это сделать, ведь всё произошло только из-за меня. Не будь я настолько глуп и доверчив…

– Это не твоя вина и хватит корить себя, – уверял Цезарь, невольно вспомнив лицо матери и своё состояние на похоронах, – нельзя принимать проблемы всех людей на своё счёт. Можно с ума сойти. Ты ничего мне не должен, в отличие от меня и боюсь, я никогда не смогу расплатиться.

– Я пригласил тебя сюда ещё и потому, что хочу побороть свой страх, – прослушав последние слова, проговорил Саша, – я не могу всю жизнь бояться. Какой из меня тогда специалист, если я буду умирать от страха всякий раз, когда вижу или вспоминаю тебя. Мне нужно бороться. Этим я и занимаюсь.

– Не слишком-то выходит, – не мог не сказать Кабано.

– Знаю, – огорчился Саша. – Но я стараюсь.

– Вижу.

– Не уезжай, – попросил юноша, – оставайся здесь, живи, работай, развлекайся. Давиду здесь хорошо. Он не может вернуться в Россию, где всё напоминает о смерти, не может вернуться в Испанию, в которой сейчас всё сложно не только с работой, но и со многим другим. Это лучшее место для нового начала.

Кабано задумался.

– А как же ты?

– А что я?

– Что, если ты не поборешь эти страхи? Будешь бояться меня до конца жизни?