Испытание
Шрифт:
— Но, если всё так плохо, почему вы не свяжетесь с другими мирами? — спросил Егор.
— А ты думаешь, мы не пробовали? Или поколения, которые жили до нас? Каждый день в космос уходит радиосигнал о помощи. Ретранслятор стоит где-то на юге, его построили ещё, когда мой отец был мальчиком. Но прежде, чем сигнал дойдёт до обитаемого мира, если дойдёт, пройдёт не один десяток лет, а может и больше. Не говоря уже о том, что его ещё должны засечь и принять. Нет, слишком мала вероятность.
— А как же бейроновые лучи, о них ваши предки должны были знать? С их помощью уж точно
— Бейроновые лучи? — задумался Тормус. — Ах да! Мой дед рассказывал мне об этом. Лучи, с помощью которых передавали информацию в кратчайшие сроки на любые расстояния. Ты об этих лучах?
— Да!
— Что конкретно произошло, — сказал Тормус, разговаривая скорее сам с собой, чем с Егором, — никто не знает, но суть в том, что планета находиться в каком-то вакууме и ничего нельзя передать с их помощью. А сейчас уже нет такого оборудования, и, тем более, тех, кто смог бы его использовать.
— Это всё звучит странно, — сказал Егор.
— Да, наверное, — Тормус посмотрел на Егора и как будто очнулся, он продолжил, — но реальность такова, что люди, живущие на этой планете, это единственное, что у нас есть, и надеяться больше не на кого. Так что, парень, ты отправил своих друзей ещё в большую пустыню, чем здесь, а может быть, даже на смерть. Если их не убьют пустынники, то голод и радиация на западе сделают своё дело.
Тормус поднялся и пошёл к своей палатке. Егор остался один у костра, он задумался над его словами.
«А ведь во многом он прав. Что делать, когда планета умирает и всё идёт к концу? Как сказать людям, что их усилия напрасны, что, сколько бы они ни старались, ни боролись за лучшее будущее, всему придёт конец? Если они этого не увидят, то их дети обязательно испытают агонию этого мира. Как удивителен и прекрасен человек в своих инстинктах. Инстинкт самосохранения, инстинкт продолжения рода, инстинкт выживания и многие другие инстинкты и чувства, которыми одарила человека природа, или Создатели Сущего, кто во что верит. Но, всё-таки, находясь в самой сложной и безвыходной ситуации, человек ищет решение, он борется, он сражается за себя, за свою жизнь, за своих детей, за лучшее будущее, и неважно один человек или их тысяча. На какие великие идеи и открытия способны люди, находясь на грани?
Тормус со всей ему свойственной холодностью, суровостью и жестокостью, сейчас, перед этим костром показался не таким уж и бесчеловечным. Его можно даже понять! Понять, почему он такой, почему он хладнокровно убил старика, и, наверное, не только его? Почему он стремиться к единоличной власти? Всё ради них — ради его народа, ради его людей, ради тех, кому больше не на кого надеяться. Он, их лидер. Его сила, уверенность в себе, в лучшем будущем, он сдерживает их и не даёт опустить руки. Также как человек прекрасен, борющийся за своё будущее, сохраняя каплю надежды, он также отвратителен и ужасен в своём отчаянии. Наружу выползает вся мерзость, чудовищность, злость, вся грязь человеческого рода. Если люди теряют надежду, они становятся как затравленные и подраненные дикие звери, опасными и непредсказуемыми существами. Сдерживать эту ярость, этот гнев,
От этих мыслей Егора начало клонить в сон, он встряхнулся, стал и пошёл по направлению к палаткам. Когда он проходил мимо палатки Тормуса, то внезапно захотел рассказать ему о пещере и драконах, он захотел во всём признаться, но всплывший образ убитого старика Карривала, образ Суллы с Эйлани сразу же отогнали эту мысль. Он прошёл мимо, лёг на отведённое ему место и быстро уснул сном без сновидений.
Рассвет наступил неожиданно быстро, Егор почувствовал это, когда один из людей Тормуса ткнул его ботинком в бок. Было больно, но он подавил в себе чувство нахлынувшего гнева.
— Вставай! — сказал верзила, стукнувший его.
Егор поднялся, протёр глаза, погладил нывший бок и увидел, что почти весь лагерь был собран. Надо было отметить, что люди Тормуса были на удивление дисциплинированны.
— Можно было и повежливее, — огрызнулся он на охранника.
Тот оскалил зубы, но ничего не сказал, только издал звук, похожий на рык.
Завтрак был небольшим, но питательным. Они потратили на него пятнадцать минут. С прошлой ночи Тормус не сказал Егору ни единого слова, да и вообще старался не смотреть в его сторону.
Следующие несколько часов они пересекали пустыню на машинах, пока не прибыли к пункту назначения. Здесь у шахты всё было так же, как и несколько дней назад. Ничто не говорило о том, что здесь кто-то был.
— Ты уверен, что это то самое место? — спросил Тормус, впервые за день, обратившись к Егору. — Не похоже, что здесь есть ксенил?
— А ты что ожидал увидеть? Неоновую вывеску с надписью: «Заходите, здесь спрятано ваше господство над миром»?
— Мальчишка, не играй со мной, а то пожалеешь. Показывай куда идти?
— Вон тот проход под землю, — Егор указал на яму, в которую он не так давно провалился.
Тормус показал несколько жестов, в ту же секунду его люди начали готовить всё для спуска. Они установили несколько лебёдок для спуска и подъёма, затем сбросили вниз верёвки. Через десять минут всё было готово.
— Мерсис, Тэйлон! Вы остаётесь на поверхности, будете охранять машины, и смотрите в оба! — он взглянул на Егора, затем снова повернулся к своим людям. — Если этот вернётся без меня — убить! Я тебе не доверяю мальчик, — сказал он, смотря Егору в глаза.
В пещеру они спустились быстро, лебёдки работали исправно. Свет нескольких мощных фонарей пронзил темноту и озарил пространство пещеры. Здесь всё было по-прежнему, вернее ничего не было, кроме камней и песка. Пожалуй, Егора смутил только запах, запах чего-то протухшего, как будто мясо испортилось. Под одним из камней он увидел чьи-то останки, которые служили причиной этого жуткого запаха.
— Чёрт, что эта за вонь? — не выдержал один из люде Тормуса.
— Что Кастлер, непривычно? — сказал, рассмеявшись, здоровенный охранник.