Испытание
Шрифт:
На самом деле, ситуация не только нестандартная, но в какой-то степени наигранная, что ли. Я боялась, что страж и профессор просто не поверят мне.
– Он потребовал от меня близости, – не отрывая глаз от столешницы, пояснила я тихим голосом.
– Это все? – уточнил дознаватель.
– Да.
– Продолжайте.
– Чтобы выйти из подвала, я согласилась на это условие…
В дальнейшем постаралась описать все, что видела вокруг, каждую замеченную мелочь. Я старалась не вносить свои эмоции, лишь сухие факты. Очередная заминка состоялась с тем, как я смогла сбежать. Выдавать то, что я
– Я обезвредила похитителя и выбежала из дома. В «древний город» меня водил дедушка, и потому я сразу же узнала это место. А потом просто бежала, пока не появилась посреди толпы горожан.
– Дальнейшее Густав Истав нам рассказал, – остановил меня дознаватель. – А теперь подробнее, пожалуйста. Как вы обезвредили похитителя?
Мне совсем не хотелось подставлять Демиса, но и он не просил скрывать наличие браслета у меня.
– Сумев отвлечь его внимание, я ввела ему яд. Но позже, одевшись, ввела противоядие, – поспешила оправдаться. – Когда я уходила, он был жив.
Страж больше не задавал вопросов, но, подняв голову, я наткнулась на его тяжёлый взгляд. Дознаватель ожидал пояснений, и ему явно не нравилась сумбурность моих объяснений. Я стянула браслет и положила рядом с записывающей пластиной.
– Эту вещь мне подарил Демис Рихтор, мой сокурсник. В браслете восемь ядов разного действия и восемь противоядий к ним, а также есть сонное и парализующее с временным действием, кроме того, в одной из бусин универсальный антидот. Без этого браслета я бы до сих пор сидела в подвале.
Переглянувшись с профессором, дознаватель кивнул. А после встал, собрал со стола бумаги, записывающую пластину и браслет. Не говоря больше ни слова, он покинул кабинет.
– Демиса накажут? – спросила я.
– Это уже не ваши заботы, госпожа Ласви, – отмахнулся преподаватель.
Повисло молчание. Вроде бы я уже все рассказала, и нет причин задерживаться, но меня никто не отпускал, как и не пояснил дальнейших действий. Присутствие профессора Лангеля так же ничем не аргументировалось. Спросить его самого, возможно, было бы разумным, но что-то останавливало от этого поступка. Седой преподаватель некоторое время сидел неподвижно, а после еле слышно забарабанил пальцами по столешнице.
– Хиония, – обратил он на себя внимание. – Скажу прямо, дело твоё плохо.
– Я не понимаю вас, профессор Лангель.
– Плохо, что не понимаешь, Хиония, – со вздохом произнёс профессор.
Уставившись на него, я ожидала пояснений. Но преподаватель не спешил с ними.
– Через два месяца будут проводиться выборы монарха, – сказал профессор, глядя мне прямо в глаза. – В нашей академии учатся восемнадцать отпрысков тринадцати из двадцати пяти наместников провинций. Нынешний король выпускник нашей академии и лично советовал её, как самое безопасное место на время обучения. И твоё… исчезновение с последующими громкими поисками подрывает не только авторитет учебного заведения, но и слова действующего монарха.
Информация дошла до меня быстро. Действительно, если меня смогли похитить прямо из постели, то о безопасности даже речи быть не могло. И волнения наместников оправданы в полной мере.
Несколько веков назад в нашем государстве процветала абсолютная монархия, как, впрочем, практически во всех соседний и в нынешние времена. Но затем, когда король Килмард «Счастливый» приблизился к концу своей жизни, встал вопрос о раздроблении страны. Шутка ли, иметь восемнадцать сыновей и восемь дочерей. История говорит, что Килмард растил детей в дружбе и никогда не допускал распрей между ними – не зря получил своё прозвище. Но нужно было передать власть только одному наследнику. К решению проблемы пришли сами дети. Они предложили отцу ввести выборы монарха с определённой периодичностью и поделить страну на двадцать пять провинций, отдав промежуточную власть братьям и сёстрам, впоследствии названными наместниками. В условиях такой конкуренции за трон предложение отпрысков было более, чем разумным, и Килмард принял его без раздумий. Говорят, что и умирал он счастливым.
Несмотря на смену поколений, выборы монарха устоялись. Каждые шесть лет король переизбирался. Чаще всего наместники провинций оставляли действующего короля или его наследника, если он правил достойно и мудро – им вполне хватало своих провинций. В результате власть негласно принадлежала одной ветви рода, прочно обосновавшейся в Эльпиде – Нерлингам.
– Вы полагаете, что моё похищение может как-либо сказаться на выборах? – громче, чем нужно, спросила профессора.
– Не понимаешь, – вновь вздохнул преподаватель.
– Так объясните мне, профессор Лангель.
Порыв выпалить на него свои переживания сдержала буквально в последний момент. Было очень обидно, что после всего меня ещё пытались в чём-то обвинить, но ничего не объясняли.
– Ты не поймёшь всех тонкостей политики, – начал преподаватель, – поэтому я не стану их даже касаться, – он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Академия никогда не признает брешь в защите, – слова прозвучали, как вызов.
– То есть никто не станет искать похитителя? – сделала вывод.
– Ну, почему же? – профессор скупо улыбнулся. – Возможно, тебя приняли за дочь одного из наместников, но выяснив, что ты таковой не являешься, выставили хоть какое-то условие. Возможно, это была только тренировка перед следующим похищением, и в будущем нам стоит ждать очередных попыток. Но также возможно, что ты, действительно, приглянулась мужчине, и у него столь странные методы ухаживания. Но проработка версий и поиски преступников – не моя работа. Я защищаю интересы академии, и только интересы академии.
– Хорошо, – не стала с ним спорить. – Что требуется от меня?
– Ничего сложного, Хиония. – заверил преподаватель. – Просто молчать.
– Мне кажется, вы чего-то недоговариваете.
– Я рассказал тебе даже больше, чем требовалось, Хиония.
Что-то настораживало меня, но я никак не могла ухватить нужную мысль. Казалось, ничего сложного, просто забыть весь этот кошмар прошедших дней. В конце концов, я осталась жива, сохранила честь и, что бы ни рассказывал профессор, помогла найти слабость в защите академии. Ведь, и правда, несмотря на изменённые имена, преступники могли вычислить детей высокопоставленных особ, а похищение не самое страшное из последствий этого. А я, выросшая в постоянных упрёках и затрещинах, уж как-нибудь усмирю гордость и обиду.