Истинная для Грифона
Шрифт:
— К тебе будет приставлена охрана, — на этих словах Виттор поднялся со стула, намереваясь уходить. — Не покидай, пожалуйста, дворец без сопровождения.
— Я и не планировала. Не по магазинам же гулять, — пошутила я, хотя нормальными вещами все же стоило обзавестись. Не в дорожном костюме же идти на встречу с королем.
Виттор вновь взглянул на мою одежду.
— Завтра тебя посетит модистка, чтобы сшить платье на бал.
— Я сама разберусь с одеждой. — Не хватало еще, чтобы он занимался моим гардеробом.
— На твое усмотрение, конечно. Но модистка не от меня,
— Я не знала.
Виттор как-то неопределенно дернул головой, то ли принимая к сведению, то ли прощаясь. Но потом вдруг остановился, развернулся, шагнул ко мне, присел передо мной на колено. Только успокоившееся сердце забилось еще сильнее. Я не знала, как себя вести, то ли пугаться и трубить тревогу, то ли спокойно ожидать продолжения.
Мина отстраненности исчезла с его лица, наоборот, его будто переполняли эмоции. Он лишь осторожно сжал мои пальцы своими, продолжая заглядывать в глаза.
— Я собирался оставить личное позади, но все же… Все же… — он тяжело вздохнул. Казалось, каждое слово дается ему с трудом. Нежность, в его взгляде, мягком прикосновении к ладони. Именно таким он был в самом конце наших странных взаимоотношений. Так же смотрел в мои глаза, когда признался в своих чувствах. И лучше бы я больше не увидела его таким.
— Я хочу попросить у тебя прощение, Настя. Нет, не так… — он встряхнул головой, твердых губ коснулась горькая улыбка. — Я причинил тебе слишком много зла, моим поступкам нет оправдания. Я хочу сказать, что сожалею о том, что совершил. И постараюсь искупить свою вину перед тобой. Поверь мне, я желаю тебе только добра. Поэтому ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Всегда, — повторил он, отпуская мои пальцы. Он протянул нить силы, такую же, что вливает образы в сферу иллюзий. — Ты можешь убедиться в моих словах.
— Нет, — я мотнула головой. Глаза почему-то щипало, а в груди поселилась непонятная тяжесть. Меньше всего на свете я желала нырять в его мысли, мне хватало и тяжести собственных воспоминаний. — Я тебе верю.
Сцепив ладони в замок, я растянула на губах улыбку, еще не зная, как реагировать на откровения Виттора, на слова извинения, на его признание вины. В искренности его слов я не сомневалась. Я думала, он хочет поднять личную тему по другой причине, хочет все вернуть. Но похоже, я была права, чувства, в которых он признавался, были навеяны нашей связью, не более. В Витторе сейчас говорит лишь долг перед страной, Источником и Хранительницей.
— Доброй ночи, Настя, — пожелание звучало сухо, ровно, как и должно было звучать при общении коллег и союзников. Наверное, сегодня произошел последний личный разговор между нами.
В закрывающуюся за Виттором дверь шмыгнул серый кот, огляделся, потом взглянул на меня. На его морде обозначилось что-то вроде улыбки.
— Еле нашел тебя. Что двуликий заходил? На ночь напрашивался?
— Нет, передал мне артефакт.
— Хороший подарок, — похвалил кот, потягиваясь на месте и широко зевая. — Пошли, что ли спать?
— Пошли, — согласилась я, накидывая цепочку артефакта на шею. Правда, сомневаюсь, что
Глава 8
Кталхар стремительно покинул свои покои, оглядел пустой в столь раннее время коридор, и недовольно скривился, когда не увидел возле двери Насти охрану. Вчера после возвращение из дома Венделя и недолгого совещания было решено охранять Настю как зеницу ока, ведь она была единственной ниточкой, связывающей их с лесом. Он надеялся поговорить с Настей наедине, но похоже, она уже покинула свои комнаты.
Он очень волновался за нее все это время, с тех пор, как она оставила его в пещере Рахнаша. Когда король приказал задержать человека, который должен передать в их руки главаря разбойников, что промышляли в лесу, Кталхар сразу подумал о Насте. Столько облегчения принесло ее появление.
Он ведь искал ее. Рахнал продержал Тала в пещере два дня. Стоило получить свободу, он рванул в лес, носился несколько дней, пытаясь уловить ее след, но тщетно. Она будто просто исчезла, испарилась, словно ее и не было. Тогда он отправился в свою провинцию, провел множество поисковых ритуалов, но и они не помогли отыскать ни Натану, ни Настю.
Он корил себя за то, что давил на нее, напугал. И она отправилась к Источнику одна. Могла погибнуть в лапах разбойников или нарваться на некроманта. Но она выжила, достигла Источника. Странно, но несмотря на все страхи и опасения, он верил в нее, не сомневался, что она справится.
Запах Насти четко отпечатался на ее пути. Ягодный, свежий, такой притягательный. По ее следу Кталхар быстро миновал жилые коридоры дворца и вышел в сад. В этот день погода выдалась теплая, солнечная, с легким ветерком, гоняющим по небу перистые облака. Настя нашлась в саду, спорила с охраной по поводу дистанции следования. Стража намеревалась не отходить от нее на расстояние больше пяти метров. Настя просила хотя бы десять.
Кталхар замер в тени фруктовых деревьев, у начала садовой тропинки, вдоль которой тянулись ряды ровно подстриженных декоративных кустов. Он привык видеть Настю в дорожных костюмах, практически мужской одежде, с туго собранными волосами. А сегодня она надела хлопковое платье темно-зеленого цвета, распустила волосы. Пара штрихов, но это полностью преобразило ее облик. Нет, он знал, что она красива, что у нее хорошая фигура. Но в платье, без арсенала оружия на поясе, она казалась такой юной и невинной.
— Это издевательство, — страдальчески протянула она, глядя в глаза сурового стражника. Тот не дрогнул, хотя и давалось ему это с трудом. Насте сложно отказать, особенно, когда она так заглядывает в глаза.
Кталхар решил спасти Настю от опеки стражников и вышел из-за тени деревьев. Стражники уже давно заметили его, а вот для Насти его появление стало неожиданностью.
— Вы пока свободны, — сообщил он страже, остановившись в полуметре от Насти. Стража отступила от них, а потом и вовсе исчезла из поля зрения, хотя все же оставалась довольно близко, чтобы наблюдать за их передвижением.