Истинная любовь
Шрифт:
— Но ведь иных оснований просто не существовало. — Взгляд Энн слегка омрачился. — Полагаю, и вы явились не только за мной, но и за моими деньгами.
Маркиз улыбнулся:
— Когда нас обручили, мне было всего семь лет. В сферу моих непосредственных интересов входили лишь лошади и оловянные солдатики. Должен честно признаться, что ваша персона в списке не значилась. Право, очень и очень жаль.
Чашка замерла возле очаровательных губок. Энн нахмурилась.
— Хотите сказать, что мы встречались и раньше? Максимилиан кивнул и провел пальцем по тыльной стороне ее
— Имел честь держать вас на руках, когда вам было три месяца.
— Правда?
— Честное слово. А вы изволили на меня чихнуть и ткнули пальцем в глаз.
Энн рассмеялась звонким мелодичным смехом, от которого кровь помчалась, как горная речка по ущелью.
— И вы, бедняга, за девятнадцать лет так и не смогли простить мне грубости?
— Простил, хотя и с трудом. — Максимилиан растерянно улыбнулся.
Странно, прежде у него не возникало проблем с выбором слов и выражений для продолжения беседы. Но с другой стороны, раньше его никогда не волновало, какое впечатление он производил на собеседников. Возможно, именно поэтому в Лондоне ему было не слишком уютно. Прямота и открытость здесь никого не впечатляли. Но Энн, кажется, не боялась ни того, ни другого.
— Согласитесь, в четырнадцать лет трудно заставить себя писать письма семилетней девочке. Когда мне исполнилось двадцать, вы все еще оставались ребенком. Ну а потом умер отец, и на первое место вышли совсем другие заботы.
— И вы обо мне забыли. Маркиз покачал головой:
— Нет, не забыл. Всего лишь решил, что эта сторона жизни остается под надежным контролем. — Он посмотрел ей в глаза. — Решение оказалось ошибочным, и вот сейчас я пытаюсь исправить досадную оплошность.
— Считаете, что я настолько избалованна и эгоистична, что заставлю вас крутить сальто, чтобы что-то доказать? Поверьте, Максимилиан, я вовсе не собираюсь…
— Да, признаюсь, я действительно считал вас избалованной, однако изменил мнение уже на десятой минуте знакомства — вернее, повторного знакомства. — Маркиз лукаво улыбнулся и большим пальцем стер с ее пухлой нижней губки крохотный кусочек масла. Не то чтобы в его помощи особенно нуждались, просто очень хотелось прикоснуться.
— И что же я такое сказала, что вы вдруг изменили мнение?
— Вы увидели мой костюм, выслушали упреки и требования и отказали, потому что не знали, что я за человек.
К удивлению маркиза, Энн отодвинула тарелку и встала из-за стола.
— Итак, я прошла ваш тест, — заключила она, вытирая руки и надевая перчатки. — Однако вы мой не прошли. И, к сожалению, не сможете пройти — до тех пор, пока поместье Хэлферст остается в графстве Йоркшир.
Ну вот, вернулись туда, откуда начали. Максимилиан глубоко вздохнул и тоже встал.
— Как можно чаще напоминайте себе об этом ужасном обстоятельстве, Энн, — негромко посоветовал он и, направляясь к выходу, крепко обнял невесту за плечи. То ли от холода, то ли оттого, что прикосновение показалось приятным, спутница не возражала. — Пусть красивая фраза превратится в боевой клич. При каждой встрече, ощутив на своих губах мои губы, а мои ладони на своей нежной коже, не забудьте мысленно
— Непременно, — согласилась леди Бишоп дрогнувшим голосом. — Аргумент достаточно веский.
Они подошли к крыльцу Бишоп-Хауса, и Ламберт открыл дверь. Энн попыталась освободить руку, однако спутник не позволил, прижав ее ладонь к груди.
— Не намерен добровольно отказываться от преимущества, дарованного помолвкой, — едва слышно сообщил он и прильнул теплыми губами к ее губам.
Когда маркиз поднял голову, Энн все еще стояла с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. Теплая, мягкая, податливая… Боже милостивый, во что же он так неосторожно впутался? Брак по расчету никак не предполагал нестерпимо острого желания.
— Завтра поедем кататься в экипаже, — с усилием произнес лорд Хэлферст, поправил серебряную пряжку на накидке и едва удержался, чтобы снова не заключить спутницу в объятия.
— Но… у меня уже есть планы.
— Так отмените! Я снова приду рано, чтобы успеть к утреннему поцелую.
Яркий румянец на свежих щечках лишь добавил возбуждения. Какое счастье, что умные люди придумали просторную зимнюю одежду! Лорд Хэлферст плотнее запахнул пальто.
— Вы излишне уверены в себе, Максимилиан. — Нет, миледи. Я уверен в вас.
Глава 4
«В воскресенье лорда Хэлферста заметили входящим в дом леди Энн Бишоп.
В понедельник лорда Хэлферста заметили входящим в дом леди Энн Бишоп.
Во вторник лорда Хэлферста заметили входящим в дом леди Энн Бишоп.
Автору предстоит сдать колонку в печать к утру среды. Но как вы думаете, дорогой читатель, ошибется ли автор, написав, что в среду лорда Хэлферста заметили входящим в дом леди Энн Бишоп?
Нет? Автор считает так же».
— Вопрос о свадьбе нельзя считать решенным.
Лорд Дэвен в упор посмотрел на дочь.
— Прошу прощения?
— Я сказала ему, что ты не будешь принуждать меня выйти замуж. — Энн перевела дух. Было очень страшно, но все-таки следовало идти до конца. — Тебе прекрасно известно, что яне хочу ехать в Йоркшир!
— Подожди, Энни, не горячись. Если ты… ответила отказом, чего не следовало делать, не посоветовавшись со мной, то почему же в таком случае лорд Хэлферст продолжает к нам ездить?
Юная леди сосредоточилась на изучении собственных туфелек.
— Он за мной ухаживает, — наконец едва слышно пробормотала она.
— Я уже не так молод, как когда-то, дочка, а потому ради Бога говори внятно!
Энн подняла голову и повторила громче:
— Он за мной ухаживает. Во всяком случае, он так сказал.
Губы графа едва заметно дрогнули. — Ты надо мной смеешься, папа?
— В данный момент — да. — Лорд Дэвен откинулся на спинку кресла и улыбнулся, что с ним случалось не часто. Лицо мгновенно смягчилось. — Учти: Максимилиан Трент совсем не таков, как его отец.