Истинная на двоих, или Краденая невинность
Шрифт:
— Не хочешь, значит, — Арман вдруг выпустил руки из захвата и встал с меня. Фосфорные глаза застыли в воздухе. — Я умею ждать. Еще просить будешь, рептилия.
— Никогда… — сорвался шепот с губ. Я отползла к мокрой стене, прижала к груди колени и задрожала. — Ненавижу тебя…
— Это радует, — усмехнулся, блеснув зелеными глазами. — Надо исследовать пещеру. Идешь? Или останешься здесь — приманивать лесных тварей?
— Мне все равно, что со мной будет, — я подняла на него стеклянный взгляд. Как можно быть таким черствым? Бессердечным? Как я могла в нем разглядеть что-то хорошее? Защищать, рискуя собой… Бросить Рэйдена, который готов был на все, чтобы помочь мне, а я не верила ему. Верила какому-то бессмысленному чутью, шла на поводу у этого… темного в душе эртинца, которому не плевать только на себя и свои желания. Как же я жестоко ошиблась.
— Сколько можно ныть?! — еще и рявкнул на меня, тварь. — Бери свою величественную задницу в руки и иди за мной, если хочешь вернуться домой!
Я вскочила, вытрясла из мешка чистую рубашку, натянула поверх влажного и грязного тела, чтобы прикрыться.
Подрагивая, повернулась к Арману и выплюнула:
— Домой?! Где я буду порченной невестой? Где меня не ждет отец?! Где мать несколько дней убивается от горя, потому что потеряла свою единственную дочь и любимого мужа? Домой, да?! Не в тот ли дом, который ваши приспешники сожгли?! Да пошел ты, Арман! Иди куда хочешь, но без меня.
— Чего ты хочешь от меня?! Скажи! — диким эхом отразился его крик. — Я пытаюсь все исправить! Я веду тебя домой! Мне надо умереть, чтобы ты была довольна?!
— Да! — выкрикнула в сердцах, захлебываясь яростью и болью. — Сдохни, тварь холодная… — присела на колени, потому что ноги не держали больше, а голос осип. — И меня потащи за собой, потому что я не понимаю, что мне делать дальше.
— Всегда есть выход, — оборотень понизил тон до полушепота, и воздух рядом всколыхнулся, зеленые глаза опустились на мой уровень. — Иди, погуляй по ночному лесу и реши нашу проблему. Я уже тоже не знаю, как дальше жить, — считалась горечь в его голосе.
Я подскочила на слабые ноги. Покачнулась.
— Пожалей себя, бедный, — скривилась, подошла ближе к оборотню, без страха, но с полными ненависти глазами. — Я облегчу тебе задачу, — развернулась и пошла в темноту каменного коридора. Чтобы быть подальше от жестокого оборотня. Чтобы не смотреть в его безумные красивые глаза и не полыхать вопреки всем гадостям, что он делал и говорил. Забыться, уснуть. Да хоть умереть… Пусть меня какая-нибудь прожорливая нечисть скушает на ужин, на здоровье.
Чувствуя, как стремительно подступают слезы, сорвалась и побежала вперед.
Холодный свет впереди очертил узкое пространство. Коридор из коричневых каменных наростов расширялся. Я шла дальше, еле переставляя ноги, подволакивая левую, которой ударилась в борьбе с Арманом. В ботинке прилично хлюпало от крови, но я все равно упорно убегала… от себя.
Знала, что все эти споры — отговорки, что меня тянет к Арману, несмотря на его бездушие…
Нет, я должна положить этому конец!
Где же монстры? Куда все подевались? Съешьте меня… может, перестанет так болеть в груди.
Тишина, разбавляемая шарканьем моих подошв, давила на уши. В груди грохотало сердце, а глаза царапало песком и невыплаканными слезами.
Стиснула зубы и пошла дальше. Плакать из-за урода не буду, много чести.
Шаги давались с болью, но я добралась до источника света и вышла в огромный по ширине грот, увенчанный сверкающими камнями по гранитному своду. Вниз спускались природные ступеньки, которые исчезали в лазурной воде изогнутого в дугу озера.
Я долго стояла на берегу и ждала движение за спиной, представляла, какую гадость скажу оборотню, если догонит, но никто так и не пришел.
Значит, так ему нужна. Тело мое нужно, вот и весь секрет.
Бросив сумку на плоский камень, полностью разделась и, прихрамывая — рассекла-таки голень о камень, подошла к озеру. Вода серебрилась, зазывала, будто обещала успокоение, и я опустила в теплую негу одну ногу, затем вторую. Зашипела, когда вода коснулась открытой раны, перетерпела жжение и покалывание, после чего нырнула щучкой в озеро и надолго задержалась под водой.
Мамина магия всегда восстанавливалась быстрее. Получилось усмирить эмоции, охладить тело, но сердце, где ранее бушевал папин огонь, а сейчас зияла выжатая до сухости пустота, колотилось и не прекращало меня мучить неправильными чувствами. Опустившись на колкое дно водоема, я пыталась достучаться до разума, запретить себе возвращаться мысленно к Арману, но не получалось. Безродный пес все время стоял перед глазами. Целовал, кусал шею, трогал грудь… Ненавижу!
Не знаю, сколько времени пробыла в одиночестве под мягкой толщей воды. Но когда воздух в легких закончился, оттолкнулась и всплыла на поверхность. Проморгалась и увидела оборотня на краю берега. Сжимая за хвост трепыхающуюся рыбину, Арман плотоядно смотрел на меня. Кристально чистая вода не могла укрыть от острого взора мужчины наготу тела.
— Издеваешься? — возмутился так, будто я плюнула ему в рожу. Присел на корточки и со злостью ударил рыбу о плоский камень. Схватил кинжал и отсек ей голову. — Потом мы удивляемся, — запричитал себе под нос, но эхо четко доносило до меня каждое слово. — Арман такой плохой. Набрасывается на несчастную принцессу, совращает, требует близости. Какой урод, — вспорол рыбе брюхо и грубо вырвал внутренности. — Вечно голая бегает, а потом жалуется, — ворчал, счищая серую чешую. — Чему вас только в замках ваших учат?
Я спокойно прошла к одежде, неторопливо надела белье, рубаху и, собрав мокрые волосы в кулак, повернулась к зеленоглазому.
— В замке я была в дурацком платье из тысяч слоев, и это тебе не помешало… Удобно перекладывать вину на других, да?
— Ты себя видела вообще? — хмыкнул пес и поднял на меня похотливый взгляд. — Твои формы ни одно платье не скроет, — его зеленые радужки загорелись. — Если даже в одежде ты вызвала во мне сильное желание, то представь, что со мной творится, когда ты голая, — улыбнулся краешком губ.