Истинная на двоих, или Краденая невинность
Шрифт:
Нависнув надо мной скалой и захватив мой взгляд снова в плен, оборотень вцепился в платье и, с треском вырвал верхние юбки из основания корсета и распорол центральный шов когтем. Пока он смотрел на меня, я не могла шевелиться и чувствовала себя букашкой в лапах паука — внутри все сопротивлялось его действиям, а тело отвечало. Предавало.
Он бросил кромсать когтями мой наряд, когда я осталась в полупрозрачном подъюбнике. Довольно усмехнувшись и облизав нижнюю губу, оборотень дернул кружевные трусики в сторону и коснулся чувственных нижних губ. Я слабо застонала, не сдержавшись, а мужчина глухо зарычал мне в ухо:
— Така-а-ая с-со-о-очная и отзывчивая, — и, толкнув в меня горячие пальцы на всю длину, пошло и мерзко оскалился. — Хочу отыметь тебя, как грязную сучку. Будешь умолять не останавливаться. Просить ещ-щ-щё-о, — вынув из меня влажные пальцы, ублюдок прижал их к своим губам и шумно вдохнул. С урчанием облизнул фаланги и, щедро смочив их слюной, вернул горячую ладонь мне между ног. Медленно и плавно просунул в меня пальцы, как поршни, заставив порочно выгнуться навстречу.
Я слабо задрожала, не в силах противиться обволакивающему теплу. Запротестовала, чувствуя, что пальцы толкнулись максимально глубоко, причиняя легкую распирающую боль. Они вытягивали из меня низменные желания, судороги бежали по мускулам, губы приоткрылись, выпуская стон за стоном. Я изо всех сил сдерживала накрывающую волну удовольствия, но понимала, что капитулирую под таким напором и сильной магией влечения.
Понимала, что разум мой подавлен чужой волей, а тело отравлено дикой жаждой, но осознавать, что это происходит со мной, было очень сложно. Стыдно.
Вкладывая во взгляд самую яростную ненависть, что во мне все еще оставалась, порочно стонала в объятиях варвара, изгибалась и сотрясалась, подходя к краю бездны, из которой никогда не смогу выбраться.
Впервые за много лет, если не считать пятилетнего возраста и сбитой тогда коленки, я позволила слезам сорваться с глаз. Неосознанно. Я не плакала, даже когда сломала ключицу. Не плакала на людях, когда умер дедушка. А сейчас плавилась под натиском ловких рук, желала их, но ненавидела себя за это и бессмысленно роняла соленые капли. Будто они могли мне чем-то помочь.
Если бы Айшур дал мне силы, я бы противостояла. Я бы справилась…
— Да-а-а, гадкая рептилия! Да! Ты будешь кричать подо мной и ужом извиваться, как последняя шалава. Стонать громко, пошло… О, да-а, вот та-а-ак… — ускорил толчки и, наклонившись к моим губам, продолжал говорить мерзости: — Весь замок содрогнется от твоего сладкого голосочка. Паршивая, чешуйчатая тварь!
Он вытащил пальцы, а я неосознанно потянулась следом, но тут же закусила губу до крови, стыдливо жмурясь и понимая, что не могу противиться этому огню. Это унизительно.
И приятно.
Лежала не дыша, прислушиваясь к шороху чужой одежды. Матрац прогнулся, а горячие губы коснулись кожи скул.
— Смотри на меня! — гаркнул оборотень, прижав меня тяжестью своего тела к кровати.
Я приоткрыла веки и едва различила чужое лицо сквозь пелену проступивших слез. Но его глаза, зеленые, как изумруды, снова утащили меня в сладкую негу.
Жар ударил между ног, как огненная стрела. Я закричала от дикой, распирающей боли, приподнялась над кроватью и жестко вцепилась в плечи врага. С яростью раздирала его кожу ногтями, не пытаясь уже вырваться.
Оборотень, с рыком толкаясь в моё нутро, вдруг впился губами в место укуса на шее и облизал рану шершавым языком, отравляя меня ещё сильнее.
Заставляя полыхать на взлете и отчаянно себя ненавидеть за украденное наслаждение.
Не понимая, что со мной происходит, я прислушалась к ощущениям. Огонь боли мягко отступил. На смену пришло знакомое и приятное давление между ног. Я изучала свое тело довольно часто и не стыжусь этого, но сейчас, в объятиях чужака, готова была сжечь себя на месте за то, что таю от страсти и желания.
Зажмурившись, попыталась отстраниться от происходящего, выдернуть из себя дикое пламя, но кровь бурлила, разгонялась, а толчки мужчины усиливались, заполняя меня до краев. Дрожь финала захватила в плен тело, заставляя меня прогнуться от мощной волны удовольствия.
Когда позвоночник дернуло, будто изнутри вылетела стрела и пронзила самые чувствительные точки, я распахнула глаза и впилась в плечо захватчика зубами. Наверное, я кричала в тот миг.
Но ничего не слышала, только пылала от тяжелых объятий и бешеной страсти оборотня.
Он содрогнулся с гортанным рыком и вжал меня в постель до хрипоты.
Пронзив ядовитым светом, между нами вспыхнуло пламя. Оно ужом завертелось вокруг наших сплетенных тел — грудь полоснуло ослепительной болью. Зеленоглазого сбросило потоком сильного воздуха с кровати, и он ударился затылком о стену. Где и остался лежать недвижимо, словно умер.
Сотрясаясь от необъяснимого мне удовольствия, я провалилась на пару мгновений в забытье.
А когда очнулась и приподнялась на дрожащих локтях, заметила, что в комнате появился еще один мужчина — светловолосый, но тоже чужак — это можно было понять по необычной обтягивающей одежде.
Он стоял у стены, ошарашенно смотрел на меня и дышал часто-часто, будто задыхался. Над его головой, как и над зеленоглазым, вертелся золотистый круг.
Я подняла взгляд, и желтый свет магического проявления, что плясал и надо мной, ударил по глазам.
Что это?
Я желала к нему прикоснуться, будто от этого зависела моя жизнь. Рука вытянулась, дрожащие пальцы раскрылись, а магическое кольцо вдруг очнулось и, дрогнув, бросилось ко мне. Обвило цепью запястье, побежало по коже предплечья сияющими узорами, задержалось на плече и пышной веточкой сползло на обнаженную грудь, замерев на коже в месте солнечного сплетения двумя мерцающими серповидными полумесяцами.
Стало жарко. Мучительно. Будто мое магическое пламя внутри превратилось в магму.
— Что ты натворил, Арман?! — злобно зарычал второй, блондин.
Зеленоглазый, небрежно отмахнувшись от, видимо, подельника, с трудом поднялся на ноги и, схватившись за затылок, скорчился от боли.
Мразь. Подлая тварь… Жаль я слабо отпихнулась, надо было сильнее, чтобы череп себе проломил. Подонок!
Он подскочил к Габи и с рывком вынул из него окровавленный нож. Тяжелое тело парня сползло на пол и сорвало портьеру.