Истинная: я хочу от тебя сына!
Шрифт:
Усугубила моё встревоженное состояние и утренняя тошнота. Меня начало мутить так, что от завтрака пришлось отказаться. Да и мой любимый кофе мне теперь нельзя. Рвоты, к счастью, не было, и я очень надеюсь, что не будет. Хотя мама рассказывала, что у неё в своё время со мной был жуткий токсикоз. Такой, что её наизнанку выворачивало и она стремительно худела. Очень надеюсь, что меня подобная участь минует, но нужно быть готовой ко всему.
Сегодня у меня по графику три плановые операции. И впервые за свою карьеру я думаю об этом в состоянии вынужденной
На работе перед операцией заставила себя съесть несколько печенюшек. Тошнота не проходила, а я как врач, понимаю, что на голодный желудок будет только хуже. К счастью, сегодня мне на операциях ассистировал Аркаша. Он поменялся сменами. Что ни говори, а Аркадий неплохой хирург, да и на операциях мы с ним хорошо интуитивно подстраиваемся друг под друга.
Третья операция мне далась сложнее всего. Вероятно, у меня на фоне беременности началась гормональная перестройка. Мой нос стал гиперчувствительным к запахам. Специфичный запах операционной, крови и медикаментов бил в нос, и очень сильно отвлекал от самого процесса. Всю операцию я провела в неимоверном напряжении, боясь потерять концентрацию и что-то сделать не так. Пот сходил градом, и руки к концу начали подрагивать. Со мной никогда ранее подобного не было, даже на самых сложных операциях!
Чувствую себя отвратительно. Вроде и операция для меня простая, но сейчас она превратилась в целое испытание. В довершение ко всему мне стало невыносимо душно. Сделала основные манипуляции, и поняла, что больше не выдержу. Умоляюще посмотрела на коллегу:
– Аркаша, пожалуйста, закончи без меня.
Мужчина кивнул, подтверждая, что всё нормально. И обеспокоенно посмотрел на меня. Другие коллеги, находящиеся с нами в операционной, тоже бросали на меня недоуменные взгляды. Не ожидали, что когда-то и я могу дать сбой? Думаю, сегодня у них точно будет повод для перешептываний и разговоров.
Я же быстро выдвинулась к выходу. На ходу сняла себя одежду, которую обычно накидываю на себя на время операции. Как бежала по коридору больницы, помню смутно. Почувствовала облегчение и смогла подавить в себе приступ тошноты только будучи на свежем воздухе, стоя на крыльце больницы.
Операций на сегодня, к счастью, больше запланировано не было. Но и тех, что уже прошли, хватило для того, чтобы подтолкнуть меня на важное решение. Я пошла к главному врачу.
Секретарь Анастасия сегодня, как и всегда, выглядела безупречно. Белая блузка изящно подчеркивало её немаленький четвёртый размер груди. Безупречный макияж. И ухоженный французский маникюр.
– У себя? – спросила я у секретаря, кивая на кабинет Михаила васильевича.
Настя была удивлена. Нечасто я захаживаю к ней в приемную. В прошлый раз здесь была месяца два назад, когда главный сам меня вызвал, как и ожидалось, просить, чтобы я лично прооперировала его очередного знакомого.
– У себя. Но, вроде бы вам не назначено?
– Нет. Не назначено. Но я надеюсь, что Михаил Васильевич не откажется меня принять?
– Сейчас узнаю, –
Удивляюсь, как она выработала в себе привычку так тянуть слова и закатывать глаза? А ещё эта её жестикуляция длинными ногтями, демонстрирующими безукоризненный маникюр, – Михаил васильевич, тут к вам Яна Валерьевна пожаловала. Её приглашать?
– Молоткова? Да, пусть заходит, – раздался голос в громкоговорителе телефона, и я, не дожидаясь дополнительного приглашения от секретарши, зашла в кабинет.
– Яна Валерьевна? – вопросительно процедил главный, поправляя очки, – что-то случилось?
Естественно, он озадачен моим визитом. Я не особо баловала его своим присутствием, только в случае крайней необходимости, и обычно по его приглашению. Несмотря на это и то, что я никогда не стремилась быть поближе к начальству, полгода назад я всё же получила предложение от главного врача занять место начальника хирургического отделения. Однако я отказалась. Мне всегда больше нравилась оперировать, а не заниматься административно-хозяйственной деятельностью. Вот такая я не карьеристка. Вернее, не так. Амбиции во мне имеются, ещё какие, только свои карьерные успехи я вижу в профессиональном мастерстве и звании лучшего хирурга, а не в том, чтобы доминировать над своими коллегами и составлять отчеты ради отчетов.
К слову, такой мой отказ от повышения очень понравился моей нынешней начальнице Екатерине Алексеевне. После того, как я отказалась занять место начальника отделения, она перестала чувствовать во мне конкурентку, и наши отношения заметно потеплели. Впрочем, это не мешало моей начальнице меня нещадно эксплуатировать, особенно с учётом того, что в отличие от коллег, я никогда не отказывалась от работы и свои зубы ей не показывала. Так же, как и старалась не акцентировать внимание, что моя начальница по факту сама хирург слабый и оперировать ей нужно как можно меньше и то, что полегче.
– Можно, и так, сказать, Михаил Васильевич. Пришла к вам, потому что мне нужен отпуск. Очень.
Главврач мне указал на стул напротив своего стола и удивлённо выгнул брови.
– Так в чем же проблема? Насколько понимаю, вы не так часто ходите в отпуск, и он вам за этот год точно положен. Когда вы планировали? Почему с Екатериной не решили этот вопрос?
– Наверное, вы меня не так поняли. Мне очень срочно нужен отпуск. Завтра. Уверена, что Екатерина Алексеевна на это не пойдёт. Поэтому я сразу пришла к вам.
– Завтра? Но как же так, голубушка? При всём моём уважении к вам, вы ведь и сами понимаете понимаете, что хотите невозможного? А как же плановые операции? Столько людей на вас рассчитывает…
– Я всё понимаю. Поэтому и прошу именно вас об этом. Никогда ничего не просила. Мне нужен отпуск именно с завтрашнего дня.
– Яна Валерьевна, вы в первую очередь врач, причем передовой хирург нашей больницы…
– Вы ведь не хотите меня потерять на совсем? – Я повысила голос и стала говорить не просто в категорической форме, а уже в ультимативной.