Источник
Шрифт:
Да-да, восемь лет привязанный к своему кабинету выращивал гаджеты.
Но ладно, хватит себя жалеть. Надо бы разобраться что вообще здесь происходит.
Ирина уже несколько минут мне что-то говорит но я не слушаю, не могу воспринимать.
— Ты ведь сам понимаешь насколько сложно это контролировать. К тому же тот парень был инвалидом, он просто не мог ходить.
— Но он же совсем подросток, чуть старше чем была ты когда получила гаджет, а мы давно решили что это группа риска. И не важно кто его родители или сколько хорошего он сделал до получения гаджета.
— У нас слишком
— Ира, это ведь риторический спор. Тот школьник паралитик, раскидал четырнадцать бойцов элитного подразделения спецназа. Трое из них в очень тяжелом состоянии. Да, и еще он почти разорвал бронированную машину напополам. И все это есть на записях.
— По сравнению с тем что творил Алан, это детский сад.
— Алан не попадался. — я почувствовал как мое лицо скривилось. — Я знаю что это звучит гадко. Но он не подвергал опасности нас. Этот парень буквально указывает откуда ноги растут. Ведь он был победителем в том конкурсе что я лично объявлял. «Силачи духа». И я оплачивал экспериментальное лечение в нашей клинике. И таких случаев за последнее время очень много. Скоро все станет слишком очевидно. И я не параноик.
— Ну слушай. Мы уже довольно долго так живем и такие случаи повсеместны. Ну чего ты продолжаешь бояться, всем плевать. Для обычных людей мы как феи, или лесные гномы. Мы как сказочные герои, любые истории о нас воспринимаются как сказки.
— Что с тем парнем? — я пропустил мимо ушей слова Ирины.
— Нормально с ним все, сейчас с родителями в Кактусе.
Так, что еще за кактус? Пытаюсь найти воспоминания об этом в своей памяти. Ага, кактус это город что мы построили прямо посреди пустыни. Там были никому не нужные безжизненные пески. А теперь там город будущего. Обалдеть.
— Ира, ты ведь тоже не все знаешь. На самом деле на нас очень часто выходят. Нам пока удается сдерживать повышенный интерес, но это не будет продолжаться бесконечно. Нам нужен план конкретных действий как это предотвратить.
— Ну эта ситуация была, что называется форс-мажорной. Мальчик заступился за своего соседа. Кстати его зовут Игорь. Так вот, когда Игорь был маленьким, сосед часто заступался за него, и не давал в обиду другим детям. Игорь почувствовал что соседу грозит опасность, и не разобравшись стал спасать старого товарища.
— Так, а при чем тут спецназ?
— Как оказалось, тот сосед состоял в группировке радикалов, и готовил ряд подрывов по их городу. Вот спецназ и приехал предотвратить трагедии. А когда все началось, мальчик уже не останавливался. Благо там были люди из наших, успели вмешаться. Но все уже было сделано. Ну ты знаешь. И самое обидное, сосед схватку не пережил. Не удалось Игорю вернуть долг.
— Да уж.
— А в целом, мы и так уже провели немалую работу. Мы больше не позволяем распространять гаджеты среди родственников без тщательных проверок. Запустили социальные программы реабилитации нравственности и морали. Я кстати сейчас председательствую в программе «Гражданин номер один». Участников там очень много, но я уже отобрала несколько десятков кандидатов. Поверь, я скрупулезно изучаю каждого, но я одна, а наставников нам кровь из носу не хватает.
— У тебя ведь были хорошие ребята, ты говорила что на них можно положиться.
— На них можно будет положиться, а пока за ними самими постоянный присмотр нужен. Не знаю что там с твоими гаджетами происходит. Но либо люди с каждым годом тупеют, либо гаджет что-то делает с людьми.
— Не думаю, правда скажу тебе по секрету, я научился вкладывать некоторые запреты. Гаджет стал способен защищать себя. Это только эксперимент, но вроде работает. Люди в первое время не могут говорить о гаджете с посторонними, а еще не могут подвергать нас опасности раскрытия, ну в идеале.
— Интересно конечно, но мне нужны толковые люди.
— Ты можешь использовать всех кого сама вербовала.
— Так вы сами поручаете мне одну молодежь. Можно мне попробовать взять большее количество людей, как Игнату?
— Ну ты ведь сама знаешь, Игнат может просчитывать не только людей, но ситуацию в целом.
— И при этом, тот парнишка, был сыном его подопечного. И именно я улаживаю сейчас эту проблему.
— Ладно, закончи дело, а потом обсудим. И все-таки я очень рад тебя видеть. — Я приобнял девушку за плечи. — Ты отца давно видела?
— Да, давненько. Он сейчас грезит своей миссией по колонизации. Мол наша миссия точно будет успешной. С ним даже говорить невозможно. Ты говоришь с ним, а он смотрит в пространство и думает о своем, отвечает машинально.
— Главное что у него есть цель. Ты еще замуж не надумала выходить?
— Очень смешная шутка. Уж кому-кому, а тебе должно быть стыдно спрашивать меня о таком. Сам-то когда в последний раз покидал эту свою темницу?
— На это есть свои причины.
— Знаю я твои причины в соседнем кабинете, но отдых тебе тоже необходим. Из какой бы стали ты не был сделан, в мире ничто не вечно. Если ты сломаешься, от этого всем будет плохо, а от пары дней ничего не произойдет.
— Я очень хочу устроить себе отпуск. Но я боюсь отсюда выходить. Кажется стоит мне покинуть свой кабинет, и все начнет рушиться. Возможно у меня развилась агорафобия.
— Ладно, мне пора.
Девушка поднялась с кресла в котором располагалась на протяжении разговора. Подойдя ко мне она чмокнула меня в щеку.
— Ну провожай меня. — Она направилась к выходу, но к другому. Он располагался в задней части комнаты и был тщательно замаскирован. Очень мало людей знало об этой двери. К тому же никто кроме Ирины не заходил в эту дверь и не знал что за ней.
Почему она уходит именно так? Никто не должен знать что она приходит ко мне с отчетами. Официально, она меня не поддерживает. Ирина буквально один из лидеров недовольных моим лидерством.
— Подумай о моих словах, — сказала девушка на прощанье.
Ох, сколько всего произошло.
Я осторожно пытался найти информацию о периоде на протяжении которого я был в отключке. И нашел немало.
За последние семь лет, наша община стала состоять более чем из двухсот тысяч человек. Кажется что это очень много, и это на самом деле так. Но по сравнению с почти тринадцатью миллиардами людей что проживают на планете, это слишком мало.