Источник
Шрифт:
Хрустнули зубы и кости, парень с криком упал, а все остальные члены команды наконец-то окончательно осознали, что со мной шутки плохи. Мои боевые ребята из военного ведомства Корпорации довольно улыбались. Лейтенант, возглавляющий охрану лагеря, приподнял в немом вопросе одну бровь.
Я кивнул ему и скомандовал, подчёркивая слова взмахами оружия:
– Николай, мертвецов выкинуть в пустыню подальше, а этих уродов в лагерь больше не впускать. И, кстати, трёх-четырёх схватить и доставить на корабль в медицинскую комнату. Сейчас мы с ними побеседуем как следует. Осточертели мне эти прятки и заигрывания по поводу чёртовой воды! Хватит с ними миндальничать! Сегодня мы всё выясним. Исполнять!
Меня всего трясло от злобы, и я понимал, что творю недоброе, но остановиться уже не мог.
Отобранных палочников мы долго пытали, чтобы выжать из них секрет летающих источников. Но либо они действительно ничего не знали, либо пребывали в непробиваемой уверенности, что должны умереть, но сохранить свою единственную тайну. Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что не я конкретно их убил. Они сами сдохли от голода в запертой металлической комнате, где их держали до последнего.
Что касается учёных, состоящих в нашей команде, то можно сказать, что с того дня наша ненависть наконец-то стала обоюдной и неприкрытой. Они презирали и ненавидели меня за жестокость и узколобость. А я ненавидел их за то, что они позволяли себе судить меня и ожидали от меня соблюдения каких-то там ветхих законов, которые и «не убий», и всё остальное в том же духе. И да, их неэффективная деятельность по-прежнему удерживала меня в этой песчаной тюрьме.
Палочники спешно покинули оазис вечером того же дня. Но с пустыми руками далеко они не ушли. Две сотни тел, и больших, и маленьких растянулись длинной цепочкой на несколько километров. Несколько дней они мозолили глаза, пока наконец их не занесла песком очередная буря. Я опасался, что они будут гнить и сильно вонять, но пустыня их просто изжарила и превратила в засохшие мумии. Угрызений совести я не испытывал. Туда им и дорога.
Яйцеголовые после такого урока послушания попробовали было объявить забастовку и бросили все изыскательные и исследовательские работы. Но я быстро напомнил, что их родственникам на Земле может сильно не поздоровиться. Одно моё сообщение домой – и всех их мигом вывезут за воронежскую линию отчуждения. Мутировавшие твари быстро довершат наказание.
Этот довод показался всем очень разумным и эффективно улучшил дисциплину и работоспособность в команде.
Ничтожества, которые считали себя умнее меня, прижали драные хвосты и засунули гордость и этические принципы в свои ленивые задницы.
Вопреки ожиданиям, руководство проявило недовольство моим непредумышленным поступком. Конечно же, их тоже не волновала судьба и жизни инопланетян. Им на людей-то было наплевать, а уж чтобы они стали заботиться о каких-то там палочниках… Нет, они боялись, что после такого происшествия туземцы ещё больше заартачатся и категорически откажутся отдавать нам технологию передачи материи на расстоянии. Моё оправдание, что палочники в других оазисах никак не могли узнать о случившемся, они отмели как несущественное. Поэтому меня как следует взмылили, оскорбили и унизили, не забыв пригрозить, что я так и подохну вдали от Земли, если не обеспечу открытие необходимой технологии. В конце разговора мне велели впредь такого не допускать и всячески охранять источник важной информации от любых неправильных инициатив со стороны членов команды.
Поскольку мы лишились объекта наблюдения в нашем лагере, то пришлось организовать два постоянных вспомогательных лагеря в ближайших оазисах, где также обитали палочники. Если бы понадобилось, я создал бы лагерь в каждом оазисе. Я был готов пойти на что угодно, лишь бы только поскорее вырваться с этой ненавистной планеты.
Чтобы не прозевать ничего важного, мы напичкали эти оазисы камерами, микрофонами и самыми разными датчиками, чтобы те вовремя подсказали, что туземцы замыслили что-то нехорошее. А ещё я не доверял учёным и боялся, что они попытаются утаить от меня момент раскрытия тайны летающих источников.
Практически все умники перебрались в новые лагеря со всем своим оборудованием и палатками. Я понимал, что они хотят находиться от меня как можно дальше, и не имел ничего против. Мне их кислые высокомерные рожи тоже никакого удовольствия не доставляли, а за порядок я был спокоен, потому что в обоих лагерях дежурили несколько верных ребят с оружием. Людям, прошедшим зачистку Липецка в триста шестьдесят восьмом, нечего было бояться яйцеголовых хлюпиков.
Глава 3
После смерти туземцев и отъезда учёных оазис остался в полном моём распоряжении. Никто больше не хватал меня за руки и не путался под ногами. И тогда в голове родилась потрясающая идея. Я решил переворошить весь оазис вдоль и поперёк.
Меня упорно преследовало подозрение, что под землёй мы можем обнаружить какую-нибудь аппаратуру, которая и управляет водяным источником. Хотя палочники и производили впечатление примитивных простачков, живущих на лоне природы, я был склонен видеть в этом обман. И буквально цокал копытом от нетерпения, ожидая увидеть вожделенный аппарат, который поможет вернуть меня на Землю.
Начать я решил с растительности. Она жутко мешала добраться до недр оазиса. Поскольку поступление воды никак не зависело от наличия леса, а только наоборот, то я без каких-либо сомнений отдал приказ всё порубить и для начала разрыть землю в нескольких местах до глубины десяти метров.
Рабочие, которым жутко надоело маяться от безделья, сильно обрадовались тому, что и им наконец-то нашлось применение. С завидным энтузиазмом и искренней радостью они принялись крушить лес, давить жуков, ящериц и прочих тварей.
Несколько дней напряжённой работы ушли на то, чтобы срубить все деревья и кустарники, образующие плотные заросли. Тут уж нашлось применение и людям, и технике, застоявшейся в ангаре. Особенно пришлось повозиться с толстыми мощными корнями, до предела наполненными водой, которые переплелись в непроходимый слой. Тогда-то, кстати, мы и обнаружили, что все деревья в оазисе являются на самом деле корневыми побегами самого центрального дерева, охраняющего источник. А под главным деревом обнаружились огромные объёмы запасённой впрок воды.
Чтобы освободить площадку под раскопки, я приказал рабочим сваливать срубленные растения и трупы животных в пустыню. Песок, жара и сухой воздух очень быстро превратили эти горы в порошок.
Оставшиеся в лагере трое учёных поначалу пытались кидаться под колёса техники и прикрывали деревья своими телами. Они кричали что-то про то, что я уничтожаю ценнейший объект, что я убийца и преступник. Я лишь смеялся в ответ и с удовлетворением отмечал, как быстро оазис превращается в ровную строительную площадку. Когда стало ясно, что оазис не спасти, умники угомонились и обречённо покинули территорию раскопок, бросая на меня полные ненависти взгляды. Впрочем, мне не было никакого дела до их ненависти. Я испытывал по отношению к ним спокойное презрение. Если этот оазис был им так дорог, так уникален во Вселенной, то чего же тогда они не предприняли всё возможное для его сохранения? Саданули бы меня по башке лопатой, порешили бы всех рабочих, и готово – зверушки в безопасности, все довольны и счастливы. Слабаки.