Источник
Шрифт:
И тогда я на глазах у Акси, который знал все, поклялся Айгаславу, что никогда и ни при каких обстоятельствах не применю против него имеющееся у меня колдовство, пусть только он возьмет меня с собой и увезет куда попало, а уже после мы сойдемся с ним в честном поединке! Ярл изъявил свое согласие - и я поднялся к нему на корабль.
Когда же мы выходили из залива и встретились с кораблями Аудолфа, я знал, на что рассчитывал Старый Болтун: что я-таки не выдержу и напущу на ярла его колдовство - и тогда бы Аудолф и его люди без всякого труда расправились с ним. Но я и бровью не повел, сидел, как ни в чем не бывало, о пузырьке словно забыл. И тогда Аудолф проклял меня, прокричав: "Ну как не пожалеть того, кто носит свою смерть за пазухой!" Х-ха! Ну и что? Я воин, а не женщина,
В море все было хорошо - попутный ветер, много встреч с другими кораблями, которые всякий раз приносили нам славу и много добычи. Акси молчал про колдовство. Но зато Сьюгред догадалась, что к чему, и постоянно косилась на меня. Однако, и тут надо отдать ей должное, она и не думала настраивать ярла против меня.
А ярл был настоящим ярлом! Он и рубился хорошо, а уж стрелял просто отменно: еще за пятьдесят гребков до схода с противником - и это, добавлю, при сильной болтанке, - он уже запросто перебивал им бейфут, то есть веревку, крепящую парус, и тогда этот парус падал на наших врагов, и накрывал их с головой. Еще раз говорю: Айгаслав был славный воин! Он также щедр был на пиру. И справедлив при дележе. И потому я с каждым днем все больше и больше тяготился тем, что как только мы сойдем на берег, я буду должен, как и обещал, скрестить с ним мечи. А меч - это не лук, так что, скорей всего, верх будет мой.
Но верха не было ни мне и ни ему. И повод для того нашелся наилучший: когда по прибытии в Йонсвик мы узнали, что ярл теперь никто, так как его бывшие подданные уже давно присягнули другому, обманному ярлу, то я с легким сердцем сказал, что, мол, забираю свое обещание обратно и теперь сражусь с Айгаславом только тогда, когда он восстановит свою верховную власть над мятежной страной. А чтобы он не подумал, будто я виляю и ловчу, то, сказал я, отныне я буду прилагать все свои силы для того, чтобы он как можно скорее вернулся победителем в Ярлград. Айгаслав, как мне показалось, остался доволен моими словами, и во время дальнейшего нашего плавания - уже по реке - он был со мной весьма любезен.
Но зато Сьюгред меня тихо ненавидела. А однажды она и вовсе не выдержала и заявила вслух:
– Я знаю, ты затеял черное дело на моего любимого супруга. Так знай и ты: если ты и впрямь на это решишься, тогда Великий Винн найдет тебя и здесь, и под землей, и где угодно!
Я рассмеялся и сказал:
– Дело совсем не черное, а серое. Это во-первых. А во-вторых: до той поры, пока твой муж не покорил Ярлград, тебе и вовсе не о чем беспокоиться, ибо с никем я биться не желаю!
Не знаю, поверила мне Сьюгред или нет, но наш тогдашний разговор на этом и закончился. Сьюгред ушла к себе. Они поворковали и затихли.
А я всю ночь не мог заснуть! Подумать только: какая-то сопливая девчонка смеет сомневаться в моей порядочности! И потому я решил - конечно же, глупо решил!
– что при первой попавшейся возможности дам ей понять, кто я такой.
И подобная возможность появилась уже на следующий день: ярл Айгаслав сказал, что мы подходим к Уллину, а там нас встретит его давний враг, ярл Владивлад, и что у этого Владивлада мечей неизмеримо больше, чем у нас. А потом, понизив голос, еще и прибавил, что этот Владивлад - колдун, и этого он, Айгаслав, больше всего и опасается. Ну что ж, подумал я, вот, значит, пришла пора и мне стать колдуном, и открыть заветный пузырек Аудолфа, а дальше будь что будет! Но напрямую про свою затею я ничего не сказал, а только заверил ярла, что наше дело еще вовсе не проиграно.
И я не ошибся. Когда мы подошли к Уллину, тамошний ярл уже вывел на берег всю свою многочисленную дружину, и место для будущей битвы было приготовлено, расчищено и, как мне показалось, даже подметено. Да вот до битвы дело так и не дошло! Ибо, как я это только потом уже узнал, ярл Владивлад был настолько накоротке с нечистой силой, что та помогла ему сразу же догадался о моей затее. Моя затея его очень напугала, поэтому он рисковать не стал, а прикинулся гостеприимным и завел длинные и сладкие речи о своей братской любви к Айгаславу, а после свел все на то, что первым делом нужно умилостивить местных богов, а уже только после думать о ратной славе. Так что вместо того, чтоб оставаться в поле и обнажать мечи, мы явились на капище и расселись за пиршественными столами. Мы - это воины. А ярлы удалились в тамошнюю Священную Хижину и там долго о чем-то совещались. А после - хмурые и молчаливые - они вышли к нам, и мы уже все вместе пировали до глубокой ночи.
На пиру, как это и полагается, ни о чем серьезном не говорилось. Однако кое-что я все-таки услышал: о криворотых и о взятии Ярлграда, и о подменном ярле Барраславе, который, кстати, вел себя вполне достойно. Да он и сейчас ведет себя ничуть не хуже - отходит к здешним волокам, сражается... Но это, повторяю, - так, обрывки пьяных разговоров, которые вели между собой дружинники из свиты ярла Владивлада. А сам же Владивлад молчал. Молчал и Айгаслав. И уже только тогда, когда - по местному обычаю наиболее горячие воины поснимали кольчуги, вышли из-за столов и схватились между собой в поединке, ярл Айгаслав сказал, что желает со мной побеседовать - однако же не здесь, а где-нибудь наедине.
И мы сошли к реке и сели у воды. Ярл был со мной предельно откровенен. Он рассказал: Ярлград сожжен, а боги Хрт и Макья, которые до этого на протяжении многих веков хранили здешнюю страну, убиты. Сколько мечей здесь, в Уллине, мы сами видели. Примерно столько же осталось и у Барраслава, который сейчас пытается закрепиться на волоках с Нипара на Рубон. А остальные ярлы вовсе перебиты. А криворотых - тьмы и тьмы. И потому если мы даже и успеем объединиться с Барраславом, то все равно нам, то есть нашей дружине вкупе со всеми другими здешними дружинами, не удастся остановить криворотых. Но, продолжал ярл Айгаслав, Владивлад сказал ему, что будто я, наипочтенный Лайм, обладаю неким колдовством, которое в силах изменить создавшееся положение и принести здешним ярлам победу. Действительно ли это так?
Я долго думал, а потом ответил, мол, да, я обладаю неким колдовством, однако очень сомневаюсь, чтобы оно принесло нам удачу, ибо никто еще не использовал его на полную силу, а без полной силы здесь, надо полагать, не обойдешься, ибо врагов, как это все здесь говорят, неисчислимое число. Вот я и сомневаюсь, Айгаслав!
А если все-таки не сомневаться, а попробовать, спросил ярл Айгаслав.
Я промолчал. А он тогда сказал, что если я и впрямь желаю скрестить с ним мечи только после того, как он станет владетельным ярлом всей здешней Земли, то при сложившихся обстоятельствах это возможно только после того, как посредством моего колдовства будут истреблены все криворотые. Однако если я уж так дорожу своим колдовством и не желаю его расходовать на это дело, то тогда он, Айгаслав, никогда уже не станет владетелем здешней Земли. А коли так, то зачем тогда нам терять время на бесплодные ожидания, когда можно сразу, без лишней проволочки, встать, сказать нужные слова, обнажить мечи и повести дело просто и честно, как это и положено настоящим мужчинам?!
Я снова долго, очень долго думал... А потом сказал, что ответственные решения я привык принимать на ясную голову, а не на ночь глядя, и потому свой ответ на его предложение я сообщу ему завтра на рассвете.
На этом мы и порешили. И вернулись к столу. Потом, когда пир кончился, все разошлись и полегли. Все спали, а я думал.
Хотя чего тут было думать?! Ведь Аудолф ясно сказал, что я ношу свою смерть за пазухой. То есть, вполне возможно, что это колдовство и принесет Айгаславу победу, вернет ему Ярлград и власть над всей здешней страной, вот только я всего этого уже не увижу. В колдовстве моя смерть! Тогда зачем все это затевать? Ведь кто такой мне этот ярл Айгаслав? Он что, мне брат? Или просто сородич? Он мне никто! И потому не проще ли завтра прийти к нему, сказать "Скрестим мечи!", а там уже пусть будет так, как Винн решит. Тем более, понятно же, что он решит в мою...