Исток Миллиона Путей (весь цикл)
Шрифт:
Копьеносцы Вельсиарты, скандируя имена Юлиуса и Стрия, стенами щитов и жалящих копий надвигались на мароморов. Но и воители Хьёлли не уступали, прорывая их цепи и устремляясь вперёд. О, как они сражались! Их 'полумесяцы', по рукояти залитые кровью людей, вздымались и опускались как серпы, собирающие жатву смерти. Мароморы атаковали когтями, шипами на своих хвостах, рогами и клыками. Казалось, что каждый из них - это ожившее оружие, не знающее иной цели, кроме смерти врага.
Там, где прорвали и смяли они цепи тяжёлой пехоты, их с боевыми кличами на устах встречали мечники, имеющие один тяжёлый и два лёгких клинка. Мастерство элитных воинов Вельсиарты
Олирд там, где мог, приходил на помощь людям, разя мароморов самыми убийственными из доступных ему заклинаниями общей, тончайшей магии и магии металлов. Один вырвавшийся далеко вперёд десяток птицелюдей попотчевал он и облаком токсичного газа, хоть и сохранял внутреннюю предубеждённость к магии Хляя.
И вот, в один прекрасный момент, Олирд ощутил настоятельную потребность вновь вернуться на свою скалу и окинуть взглядом всё поле боя. Ибо показалось ему, что уловил он присутствие самого хозяина Эребуса...
Никогда бы Годир не унизился до известного, эффективного, но подлого приёма - убить скакуна, чтобы добраться до того, кто им управляет. И тут не стал этого делать.
Подпустив к себе поближе колесницу, верд переместился прямо на неё, стремясь застать предводителя мароморов врасплох. Это не удалось. Едва Годир появился на задней приступке колесницы, маромор не глядя ударил его острым жалом посоха. Выпад приняло защитное поле, но верд потерял равновесие и вынужден был соскочить с колесницы. Его противник тут же развернулся, крутанул в воздухе посох и нанёс подряд три удара - поочерёдно остриём, клубком змей на другом конце и снова остриём. Второй удар оказался наиболее опасным, он даже пробил защитное поле на плече и пробороздил кожу 'зубами' одной из змей. Годир отпрянул, отмахнулся мечом и уделил внимание ране. Всё оказалось вполне предсказуемо: в кровь попал яд; стилизация под змей была не случайной. Верд тут же применил лечебное заклинание, нейтрализующее яд. Вот только состав его оказался больно уж необычным. Чего ещё ожидать от Хьёлли? Годир почувствовал онемение правой руки и сильное головокружение. Значит, заклинание предотвратило действие смертельного яда лишь частично.
Маромор удивился, что его атака не возымела обычного летального эффекта, но не преминул воспользоваться замешательством верда. Посох снова мелькнул в воздухе, и меч вылетел из плохо слушающейся правой руки Годира. Страж Могущества тем временем выбросил вперёд левую руку, шагнув с колесницы на землю. Когти его взблеснули золотистым светом у самых глаз Годира, и не увеличь тот мощность защитного поля перед лицом - остался бы слепым. Боль пронзила ногу Годира - это добралось до его левой голени чуть повыше сапога лезвие на конце посоха умелого противника.
Верд исторг одновременно изо лба, руки и колена три мощных энергозаряда, полыхнувших красным. Маромор, извернувшись немыслимым для человека образом, ушёл от всех трёх, но потерял темп и проиграл дистанцию.
Годир вскинул левую руку (правая повисла плетью, но с этим пока было некогда разбираться). Красное энергетическое копьё устремилось к горлу маромора, а когда тот стал уходить, уклоняясь корпусом, изменило направление и вспороло его бедро. Страж Могущества взревел и вновь кинулся вперёд, намереваясь достать Годира посохом.
Ещё трое мароморов, видно, решив прийти на помощь своему военачальнику, атаковали Годира сзади. Но в следующий миг его спину прикрыло мощное ровно светящееся голубое защитное поле. А нападавших сзади сразили легко узнаваемые красные кольца.
– Не отвлекайся!
– долетел голос Виденя. Приободрённый Годир кинулся навстречу Стражу Могущества и перехватил рукою его посох.
Как только пальцы верда коснулись этого необычного оружия, с ним произошло нечто, чего не испытывал он ещё ни разу за столетия жизни. Ошеломляющая волна энергии пронзила всё тело, осветила разум, напоила душу. Годир непроизвольно засмеялся счастливым и радостным смехом. Это, судя по описаниям, могло означать лишь одно...
Будто и не напрягаясь, Годир дёрнул посох на себя, и тот с лёгкостью выскользнул из ослабевших вдруг лап маромора. Остриё нацелилось ему в грудь, и из него вырвался по воле Годира широкий прямой красный луч, прошивший кирасу и плоть Стража Могущества насквозь. Воитель Хьёлли был могуч и даже умирая, попытался нанести верду удар шипастым хвостом. Но тот лишь отпрыгнул и вторым лучом начисто снёс маромору голову.
Затем Годир замер, зачарованно глядя на изящный и смертоносный посох в своей руке. Ошибки быть не могло.
Вот так, в бою под проклятыми небесами Эребуса, вырвав его у воина зловещей Хьёлли, сын Свидирта обрёл, наконец, свой диар.
Битва, меж тем, бурлила и клокотала, как кипящая вода в котле, и не думала стихать.
Переместившись на скалу, Олирд огляделся и заметил одинокую чёрную фигуру на вершине такой же скалы чуть левее и дальше того места, где сражались сейчас основные силы мароморов.
Кошт стоял и наблюдал за ходом сражения, не предпринимая, однако, попыток самолично вступить в бой. Заметив Олирда-Стрия дальним зрением, он помахал ему рукой и, кажется, даже улыбнулся. Мастер Стихий спокойно кивнул давнему врагу, хотя внутри у него всё похолодело. Уж больно спокойным и уверенным казался Кошт. Что-то он замыслил? Ведь хозяин Эребуса даже не пытался ещё пустить в ход силу шести альпаргов...
Картина боя, тем временем, в целом не изменилась. Чаши весов, похоже, не склонялись пока ни в одну из сторон.
Конница Вельсиарты, потеряв первоначальный напор, увязла в плотных рядах мароморов. И хотя конные копейщики продолжали давить противников, им самим приходилось тяжко. Их главный козырь - таранная атака на тяжеловесных (до тонны и даже больше) скакунах - 'сыграл' лишь отчасти. Всё же перед ними были не люди, а превосходящие человека по массе и силе мароморы. Кроме того, многие птицелюди избегали гибели под копытами прекрасных чёрных и белых боевых коней, просто перемещаясь в стороны, назад, да куда угодно, а потом вновь возвращаясь в гущу сражения. И теперь две армии сшибались, расходились и снова сшибались на одних и тех же рубежах, усыпая бесплодную землю Эребуса многочисленными трупами - людскими, конскими и мароморскими.
Примерно так же обстояли дела и у пеших воинов Вельсиарты. Стены мароморов, ойхо и людей сошлись и вели ожесточённый бой на своих позициях. Прорывы вперёд случались только там, где орудовали верды, но на других участках людей теснили мароморы.
Хитрый манёвр провели остатки гикоргов, переместившись на левый фланг мечников Вельсиарты - единственную зону, оставленную без непосредственного внимания кого-либо из вердов. Рыча и завывая, звери Кошта, коих ещё оставалось десятков восемь, ударили по опешившим и замешкавшимся людям. Потери Вельсиарты возросли: сработал эффект внезапности.