Исток Миллиона Путей (весь цикл)
Шрифт:
Поверхность стола была прибрана, лишь на одном углу лежала стопка каких-то бумаг. Имелся в наличии классический письменный прибор: гусиное перо и чернильница. Естественно, высохшая. Оритриг обошёл стол и убедился, что он снабжён тумбочкой с двумя дверцами.
Так, а тут у нас что?
Верд расправился ещё с двумя защитными заклинаниями. Эти были посерьёзнее, и на возню с ними ушло не менее двадцати минут. Затем он аккуратно открыл дверцы.
Первым, что бросилось в глаза, был серебряный медальон, лежащий на верхней полке. Оритриг удивлённо моргнул. Точно такой же он носил на шее. Верд протянул руку и взял круг, разделённый зигзагом молнии,
Оставался вопрос: хозяин кабинета - верд, которого по сохранившимся свидетельствам звали Стужем, снял его с поверженного противника или же носил сам, принадлежа к этой школе? В пользу последнего говорило его имя. Но почему тогда он бросил его здесь? Убедившись, что на медальоне отсутствуют какие-либо заклинания, Оритриг сунул его в карман. Затем принялся исследовать содержимое тумбочки дальше.
Внимание его привлёк большой, с куриное яйцо, сферической формы серовато-синий камень в оправе из белого металла. На него также не было наложено никакого заклинания. Однако, что-то эдакое Оритриг почувствовал. Будто в глубинах камня было скрыто нечто необычное и очень сильное. Поколебавшись, он всё-таки решил взять его с собой.
Дальше шли бумаги, исписанные ровным почерком. Записи были сделаны на местном языке, в который Оритриг уже давно вник. Пробежав глазами пару страниц, он убедился, что речь шла о каких-то местных делах, о политике Лакриона и его соседях. Ничего, что проливало бы свет на личность писавшего.
Отложив бумаги в сторону, Оритриг потянулся за умеренно толстой книжицей в гибком кожаном переплёте. На обложке был нанесён всё тот же знак школы магии стихий. Открыв книжицу, Оритриг замер. Записи тем же почерком были выполнены на русском языке.
– Вот это я удачно зашёл, - пробормотал Оритриг, приступая к чтению.
Всего несколько секунд потребовалось, чтобы понять, что перед ним дневник (или что-то типа того) верда по имени Стуж. Текст фиксировал некоторые его размышления и заметки. Оритриг погрузился в чтение, почему-то вспомнив каллиграфическое издевательство над ним Эйолка. Тогда он заставил его в трёх экземплярах переписывать от руки историю стихийной школы. Стоп! А вспомнил-то он не случайно! Сами собой всплывали в памяти имена и факты из того текста. Видень, один из двух пропавших сыновей Стрия! А вот из этого дневника следовало вполне недвусмысленно, что Стуж доводится сыном некоему Виденю. Совпадение имён? Маловероятно.
'А если Стуж и правда мой отец?' - возникла мысль в голове Оритрига.
– 'Это ведь значит, что я - правнук Стрия?! Невероятно! Но нет, пока не будем делать никаких выводов. Информации, скажем прямо, ничтожно мало'.
Оритриг вернулся к чтению. Но мысленно продолжал строить догадки. В один ряд ложились и особое расположение к нему потомка Стрия Эйолка, подарившего, казалось бы, без всяких оснований, медальон, и факт того, что школу стихий Оритриг сразу полюбил больше других. До овладения заклинанием молнии, конечно, ему ещё было как до Китая пешком, однако ветра и огонь слушались его охотно, даже с каким-то позитивным откликом...
Но это всё может быть и совпадением.
Читать дальше!
Оритриг провёл с дневником в руках больше часа, стараясь запомнить как можно больше подробностей о разных мирах, описанных Стужем, и вердах, о встречах с которыми он упоминал. Наконец он добрался до последней в дневнике записи о том, что присутствие Стужа зачем-то потребовалось в Материнском мире. Датировалась эта запись... Оритриг шумно вздохнул, сопоставив летоисчисление Лакриона и Материнского мира. За год до его рождения! То есть двадцать шесть лет назад.
Ещё не факт! Надо копать дальше!
Стоп! Король Омер говорил, что маг исчез двадцать пять лет назад. Именно так. То есть, он ещё бывал в Лакрионе после того визита в Материнский мир, о котором шла речь в завершающей записи дневника.
Оритриг знал, что его отец - Николай Латригин умер незадолго до его рождения.
Линии сходятся в одной точке? Ищем, ищем!
Дневник завёл его в никуда. Или всё же нет? Оритрига особо заинтересовало упоминание об одном мире, которое промелькнуло где-то в середине дневника. Именовался он Островом Плачущих Статуй и упоминался в том ключе, что Стуж всегда мог найти там пристанище, отдых и надёжную защиту от любых неприятностей. Однажды он даже бежал туда, находясь на грани смерти после битвы с сильным противником, и провёл там не менее столетия, восстанавливая силы.
Что, если после заварушки двадцатипятилетней давности в Материнском мире, в чём бы она ни заключалась, Стуж спасся в своём надёжном мире в окружении таинственных плачущих статуй?
Не выяснить, если туда не отправиться!
Оритриг с шумом захлопнул книжку, начиная чувствовать себя участником квеста, как в какой-нибудь компьютерной игре.
'Выясним, по какой причине льют слёзы шедевры монументального зодчества', - подумал Оритриг, вставая и пряча дневник под свой плащ.
– 'Надеюсь, моё прибытие не прибавит им новых рыданий'.
Он вспомнил, что за дверью его ждёт первый министр. Хитро сощурившись, он закрыл дверь ключом изнутри, а сидящему в засаде ветру дал команду снова активироваться и отгонять всех подряд.
Мысленно состроив рожу королю Омеру, он переместился в ИМП.
– Дядя Скиор, что тебе удалось выяснить?
Юный воин, лет восемнадцати-девятнадцати от роду, придержал чёрного скакуна и положил руки на рукояти двух мечей, висящих на его поясе с обеих сторон.
Его пронзительные льдисто-голубые глаза были наполнены одновременно печалью и яростью, холодом и пламенем. Несмотря на молодость, движения выдавали в нём опытного воина. На коне он сидел в полной экипировке - кольчуга, стальные накладки на бёдрах и голенях, кожаные краги, обшитые кольчужным плетением. В добавление к двум мечам, которыми, надо полагать, он неплохо владел, за голенищами сапог имелись два ножа. К седлу были приторочены боевой топор и короткое копьё, а также шлем. Длинные светлые волосы парня были перехвачены кожаным ремешком с металлическими клёпками. На груди висел символ из пяти перекрещенных мечей - медальон школы магии металлов.
Верд в такой же кольчуге и с таким же медальоном посмотрел на него снизу вверх, ведя своего коня под уздцы.
– Отец Керсиара клянётся, что не видел сына уже лет пятьдесят и не знает, чем тот занимается. Сам он нам ничего плохого не сделал, так что мстить ему - глупо и бесчестно. Ты согласен, Свелан?
– Да, хотя я и не люблю всю их семейку. Нам нужен именно убийца моего отца, матери и братьев.
– Думаю, у нас всё-таки появилась зацепка, - произнёс Скиор, вскакивая в седло.