Шрифт:
Многолика и дивна природа Алтая — от пространственных засушливых степей и холмов, покрытых зеленой шубой травы и березовыми рощами по косолобкам, в тенистом укрытии которых полыхают крупные и яркие сибирские цветы, а на исходе лета плотами выходят белогубые грузди, до поднебесно вознесенных гор с сахарно белеющими вершинами вечных снегов, по склонам которых тесной толпой стоят леса и малахитово светящиеся кедрачи роняют
Среди современных талантливых писателей занимает свое место в литературе и Анатолий Соболев, который родился тоже в алтайском селе Кытманове и здесь, в таежной деревне, а потом в степном селе Смоленском, в семье командира гражданской войны, а затем сельского партийного работника Пантелея Соболева, прошло детство будущего писателя. Судьба часто, очень часто по-своему, прихотливо распоряжается судьбами людей, и в особенности писателей. И вот ей, судьбе, угодно было паренька из таежного села определить в моряки, и не просто в моряки, а еще и в водолазы. Всю войну Анатолий Соболев провел в водолазном подразделении Северного флота и выполнял непредвиденную работу — вместе со своими товарищами доставал из подбитых и торпедированных фашистами кораблей всевозможные грузы, боеприпасы, продукты, оружие, приборы, ценное оборудование, станки.
На огромной глубине, в холодной, часто и мутной воде, со слабым освещением водолазы искали пробоины в кораблях, «входили» в темное чрево трюмов и отсеков, отыскивали грузы и «зачаливали» их.
Спуск водолаза под воду даже на короткое время при тогдашней технике был сопряжен с большими трудностями, и случалось, в остро ощетиненных пробоинах корабля водолаз прорывал водолазный костюм и вода, проникнув в него, сковывала и отяжеляла движения работающего, стискивала болью тело и сердце, ибо ничем оно, кроме белья и комбинезона, не было ужо защищено, а надо было выполнить задание, помочь поднять бесценные в ту нору грузы, и никто из водолазов по жаловался, не просил поднять его скорее наверх. Иногда их, воинов-водолазов, поднимали на палубу уже мертвых, но до конца выполнивших свой долг.
Не раз «выходил наверх» уже в беспамятном, полумертвом состоянии и Анатолий Соболев, дважды «ловил» кессонку — болезнь глубин — и на всю жизнь остался больным: сдало сердце, так много перенесшее перегрузок и страданий. Но был он молод, характером от сибирской породы и прочной закалки, и после победы, так трудно нам доставшейся, стал торить свою, уже мирную трудовую дорогу, работал, учился, стал инженером-металлургом, а затем преподавателем Сибирского металлургического института в городе Новокузнецке.
И все время тянуло его рассказать о том, как он жил в детстве, что слышал от отца и знал об отце, воевавшем в гражданскую, и более всего хотелось ему поведать о друзьях-водолазах, о моряках Северного флота, многим и многим из которых судьба не даровала счастья обратной дороги с войны. Пишет Анатолий Соболев давно и плодотворно, его повести неоднократно отмечались премиями на Всесоюзных конкурсах, печатались во многих журналах и издательствах. Некоторые из них экранизированы и переведены на иностранные языки.
Живет Анатолий Соболев на берегу моря, в Калининграде, давно уже живет там и работает много, но все же часто ездит на родной Алтай, ибо, как и все мы, сибиряки, болен неизлечимой и пока еще плохо объяснимой болезнью — тоской по родине, в науке названной — ностальгией.
И слышал я, собирается Анатолий Соболев вернуться «домой», чего я ему от всей души желаю, потому что исток всякой боли и мысли в нашем сердце, а сердце навечно прикипело к родному углу и земле родимой. На нейтральной земле, пусть даже той землей будет Москва, в ином краю сибиряки приживаются плохо, знаю это по себе.
А все остальное в книгах, в работе и творческих муках писателя, которые не перескажешь, да и пересказывать нет смысла, ибо каждый читающий воспринимает мир и книги по-своему, по крайней мере, должен их так воспринимать.