Истон
Шрифт:
– Слишком длинная неделя, – пробормотал я ему.
– Говори громче, парень, когда разговариваешь со старшими.
Его тон напомнил мне упреки отца, и я разозлился.
– Пошел к черт, придурок, – почти проревел я, в голосе слышала хрипота. – Теперь услышал, старик?
Покачав головой, он ударил меня по голове. Я сжал кулаки, но не ответил, потому что яма была кошмаром, и мне не хотелось возвращаться туда в ближайшее время.
–
«О, черт возьми».
Словно мне было мало вечно цитирующих Библию родителей, которых я выслушивал все восемнадцать лет моей жизни.
– Очевидно, что я никуда не уйду следующие лет десять или около того, – огрызнулся я. – И твое библейское дерьмо со мной не сработает. Я знаю все об Иисусе. Мистере Совершенство. Как и мой чертов отец.
Черный парень фыркнул и снова ударил меня по голове.
– Ты маленький злобный кусок дерьма, а?
– Ты не должен говорить слова вроде «дерьмо», библеист. Иисус обречет тебя гореть в аду, – усмехнулся я.
Прищурившись, он изучающе посмотрел на меня.
– Ты прочел это в Библии?
– Не произноси имя Господа твоего понапрасну, – сказал я, идеально пародируя проповедника.
– Ты действительно глуп, коротышка. Мне придется многому тебя научить. И удерживать подальше от неприятностей. Никто не захочет связываться с другом Кота Тома. Только будешь ли ты другом старого Кота?
Я стиснул зубы.
– Обычно дружба тут идет с оговорками. Я не стану ничьей сучкой, старик. И что это за имя такое, Кот Том?
– Мое имя, – проворчал он. – Томас Каталина. И мне кажется, моя мама бы не одобрила, если бы я завел мелкого парня.
Я не был мелким.
Мой рост был выше шести футов [2] , а мускулы хорошо развиты от игры в футбол в средней школе. Просто Том был гребаным гигантом.
– И что ты хочешь взамен? – все хотели что-то за свою помощь.
– Хочу, чтобы ты выслушал то, что я должен сказать.
Я рассмеялся и пожал плечами.
– Говори.
2
Больше 183 см
– Не только сейчас. Каждый день. Я помогу тебе пробиться сквозь тьму, с которой ты борешься, – ответил он мне.
– Я не борюсь с...
Том снова ударил меня в лоб. Ублюдок хотел поставить мне синяк.
– Прекрати, черт возьми, меня бить, – прорычал я, заставив рассмеяться нескольких заключенных, проходивших мимо.
Этот мудак снова меня ударил.
– Ты ни черта мне не сделаешь, коротышка. А теперь тащи свою задницу за Библией и возвращайся. Урок начнется прямо сейчас.
Кому нужен ад, если вы застряли в тюрьме с семифутовым громилой-библеистом, помогающим вам перестать быть отъявленным засранцем?
– Забей, мужик, – пробурчал я, отходя от него.
На этот раз он ударил меня по затылку.
– Это была не просьба, мальчик. Собирай свое дерьмо. У тебя есть две минуты.
Десять минут спустя мы сидели друг напротив друга в центре зала с открытыми Библиями. И это было также неловко и ужасно, как и последние два года, когда мой отец серьезно за меня взялся, решив помочь. Эти два года я все сильнее отдалялся от семьи и реальности.
– Кого ты потерял? – спросил Том, надевая очки для чтения в черной оправе. Он раскрыл Библию и стал листать ее своими большими пальцами. Когда я промолчал, Том поднял на меня взгляд карих глаз. – Настоящие мужчины отвечают, когда к ним обращаются. Ты настоящий мужчина?
Я стиснул зубы.
– Что бы ты ни собирался делать, это не сработает. Мой отец уже пытался.
Том пожал плечами.
– А я и не собирался делать ничего особенного. Просто почитать несколько стихов и поболтать с моим новым другом. Друзья ведь разговариваю, коротышка.
Как бы ни было больно это признавать, я был ужасно одинок. Сама идея заиметь здесь друга – хотя и ужасно настойчивого, конечно – превосходила альтернативу. Со вздохом я стал рассказывать ему то, что он, очевидно, хотел услышать.
– Мой старший брат умер два года назад, когда мне только исполнилось шестнадцать. Ему было восемнадцать, а впереди у него было еще столько всего. Когда я обнаружил его посиневшее тело в ванной в луже рвоты, то внутри ощутил опустошение. У брата была передозировка болеутоляющих, которых ему даже не прописывали. Никто уже не смог ему помочь, он скончался в тот же день, – у меня сдавило горло от эмоций, но я лишь сглотнул, отказываясь плакать перед Томом и любым другим заключенным здесь. – До этого я был нормальным счастливым подростком. А после во мне поселилась злость.
Том кивнул мне продолжать.
– Это ошибка отца. Он был слишком строг к нему. Я был золотым ребенком, а Элиас беспокойным. Я решил... решил...
– Устроить своему папаше ад, чтобы наказать его? – усмехнулся Том.
Я пожал плечами.
– Что-то вроде того. Я отдалился от родителей – особенно от папы – и с самоконтролем стало еще хуже. Связался не с той компанией. Все подобное дерьмо.