Историческая диалектология русского языка
Шрифт:
Я не поехала, конечно. И не поеду. Но ведь и посоветоваться мне не с кем. Я так обрадовалась, получив одобрение Айдара, но кто я для него? С чего взяла, что мое благополучие значит хотя бы что-то? Он мог сказать, что поддерживает, просто чтобы отлипла. Сейчас мой приезд в прокуратуру кажется еще более глупым. Всё таким кажется.
Если бы я что-то значила – он не бросил бы меня так унизительно.
Захожу в дом и сразу же торможу. Заношу руку над консолью, но ключи не бросаю. Смотрю.
Воспоминания
Я понятия не имею, что буду делать. Сейчас – пять. С ужинами мужу покончено. Айдар сказал, что не нуждается. Темы для разговоров я придумывать перестала, как и спускаться навстречу.
Закроюсь в спальне. Почитаю книгу.
Это унылый план, но другого у меня нет.
Крупная сумма списания внимания моего мужа не привлекла, ему не до меня.
А я зачем-то притащила домой очередные никому не нужные цветы. Теперь их лайкнет несколько жен госслужащих и крупных бизнесменов. Я их тоже лайкаю.
Делаю решительный шаг мимо тумбы, впитавшей слишком много моих эмоций, когда телефон в сумке вибрирует. Это может быть снова мама или папа. Бекир. Может быть Митя, он несколько раз писал с нового номера. Лейляша…
Я сознательно не делаю ставку на сообщение от мужа. Не хочу. Боюсь. Но это, к сожалению, оно.
Током бьет очередное: «Я задержусь».
Не могу привыкнуть. Просто не могу.
Запрокидываю голову, кривлюсь и жалобно скулю в потолок. На глаза наворачиваются слезы.
Я не хочу знать, что ты мне изменяешь. Можно я не буду знать?
Знаю, что нельзя. У меня нет выхода. Нужно только принимать.
Но на сегодня мне хватит. Слишком сложно. Слишком больно.
Еще одну ночь в роли покорной ждущей дома ненужной жены я не вынесу.
Пока не передумала, опускаю голову, еще раз разблокирую телефон и впервые отвечаю:
«Я тоже».
***
Настолько растерянной я не чувствовала себя, наверное, никогда.
Айдар читает мое сообщение, но ответа нет.
Я жду несколько секунд, а потом понимаю, что и не будет.
Первым приходит сожаление: зачем сделала это? Потом упрямство. Отступать некуда, даже если ему всё равно, я сделаю это ради себя.
Только и ехать мне тоже некуда.
Я не свяжусь с Митей даже чтобы «отомстить» Айдару. Я не поеду домой к предателям. Я не явлюсь к Лейляше, с которой мы только попрощались.
И что мне делать?
Поднимаюсь в спальню, сажусь на кровать и признаюсь себе же, что не знаю…
По огромной наивности позволяю себе помечтать, что Айдар вдруг напишет: а давай переиграем? Поужинаем снова?
Но он был в сети «недавно». Просто. Принял. К сведенью.
От перенапряжения начинает болеть голова. Думать становится еще сложнее. Чтобы не оставаться дома, захожу в приложение по поиску гостиниц и впервые снимаю номер в родном городе.
Стыдно до жути. Оплата, конечно же, наличкой. Её я сниму в одном из банкоматов.
Ехать туда совсем не спешу. Маюсь, брожу по комнате, ничем не могу себя занять. На душе нет ни предвкушения, ни интереса. Я и сама не понимаю, зачем это делаю.
Поговорить бы начистоту, душу облегчить... Но в ответ на свою честность я получу новый удар. Разве можно наныть свою нужность мужчине? Разве я настолько низкопробный человек?
Нет.
Отбрасываю.
Собираюсь и еду по адресу. Мне даже заходить в здание не хочется, но пересиливаю себя. Подхожу к стойке, называю ненастоящую фамилию и уточняю детали бронирования. Я выбирала быстро, мне было совсем не важно, как выглядит номер, насколько здесь хорошее спа и приличные люди.
Я понятия не имею, кто снимает номера в гостиницах нашего города. Но лицо вспыхивает, когда взгляд падает на стоящий на стойке прайс. Я вижу цены за номера по часам и вдруг понимаю, зачем их могут снимать…
Одергиваю руки от дерева, чуть отступаю. Это замечает девушка, прослеживает за взглядом, хмыкает…
– Номер триста четырнадцать. Третий этаж, от лестницы направо. Приятного отдыха.
Киваю и тут же направляюсь прочь. Тянет, если честно, за дверь и домой. Она, наверное, подумала, что ко мне приедут. Стыд-то какой...
Но пересиливаю себя, поднимаясь по лестнице.
Здесь неуютно и совсем не безопасно. Эта гостиница далека от условий, в которых я привыкла жить. Которые сначала обеспечивал мне папа, потом – Айдар.
Я думаю об этом и делаю себе еще хуже. Что я за ужасный человек? Почему не могу быть просто благодарной за то, что у меня есть?
Номер выглядит вполне опрятно. Не роскошно, но намного лучше, чем я успела придумать, поднимаясь. Несколько раз проверяю дверную ручку. Осторожно прохожу внутрь.
Сложно заставить себя прикоснуться к кровати. Не могу отделаться от мысли, сколько человек снимали этот же номер на несколько часов, чтобы…
Привычно не договариваю. Туалетом и душем не пользуюсь. Сажусь на кресло, подбираю ноги. Гашу свет, включаю ночник… Смотрю в одну точку.
За окном темнеет. Мне кажется, что моя душа успокаивается. Убеждаю себя, что по-прежнему не жду никакой реакции от мужа, хотя на самом деле…
На глаза слезы наворачиваются. Как же сильно я хочу получить от него входящий и услышать в трубке: «Ты где, Айлин? Я тебя заберу…».